⇚ На страницу книги

Читать Исход

Шрифт
Интервал

Любые совпадения с реальными людьми случайны


Часть первая


Всякая жизнь мерится простыми привычными делителями – днями, следующими друг за другом равномерным строем, отлистывающими наши мечты, наше прошлое, отпустили мы его или продолжаем ещё жить им. У каждого есть своё небо со своими созвездиями случившихся или только отметившихся в каком-нибудь завтра – радостей, глупостей, потерь и побед.

Одна надежда сменяется другой, разжигая в душах стремление продолжаться, воля и принуждая тратиться на новые терзания. И не сломать в её новом начале непокорное ничему упрямство – во что бы то ни стало – надеяться! не оглядываясь и не сомневаясь! Надежда превращает сердца в самый мощный двигатель, работающий на вере, топливе проверенном, дорогом и неисчерпаемом. Она же и безжалостно их рвёт… ведь задумайся: порой было бы проще и спокойней, отступи она – надежда – разуверься и останешься цел!

Не может человек живой и идущий, так опустошиться, чтобы совсем не глядеть вперёд, не всмотреться в собственную душу честно, без лукавства и скидок. Только так начинается очищение. Только перерождённый собственной цензурой способен осознать всякую правду и всякий смысл. И тогда наступает способность, оглядевшись, видеть гораздо дальше, глубже…

Чем меньше вопросов, тем меньше заполняешься бесконечным потоком слов, претендующих на статус информации, обретшей какую-либо ценность, и чудо, если такое ещё сочтётся верным ответом. И, надо признать, как сильно засела подобная немота в успокоившихся головах. Но как быть живому, обнаружившему рубеж? Остановиться или шаг за шагом преодолеть этот переход?

Однажды такое случится и придётся пройтись кругами. Каждого ждёт своя пустыня, в которой нужно оказаться, чтобы обнулиться, наполниться верой и начаться снова. Всё что после – зависит только от себя самого.


1


Дорога к школе пролегала по деревянному мосту. Всегда мутная вода, в зависимости от времени года, меняла только оттенки глинистого цвета и свою глубину. Река становилась предметом обсуждения, когда шёл ледоход и цвела верба, по готовности собирать детвору на мелях, в сезон рыбалки или если кто-то тонул.

Овраги и обрывистые берега пересекали Волочиху только один раз. Никто не потрудился пофантазировать и назвать отрезанную часть посёлка как-то по-особенному. Всем привычно было говорить о людях, живущих на той стороне реки – просто «заречные». А вот к заречным относились уже несколько иначе, чем к остальным. Заречные всегда злили сельчан: заготовка дров их будто не беспокоила, скот пасли отдельно от общих стад, к нашумевшим проблемам волочихинцев они относились почти с презрением, осуждая и считая всё суетой. И вообще на всё у них всегда была своя точка зрения, отличная от мнения «тех» – в противовес. «Чего они там выдумывают? Работать надо, в землю смотреть, а то грызутся, как собаки».

Взаимная «любовь» разнобережных, а в горстке заречных было не более тридцати семей, выражалась во всем: «живут не так, высокомерные, всегда как будто знают больше других, поучают учёных… а пьют не меньше, не знает что ли никто? всегда у них готово всё раньше или лучше, чем у остальных, а что не в одни и те же дни дожди идут или сено косят? Выделываются просто, зла на них нет. И добра никому не делают, в сельских делах не участвуют, а как делёж сенокосов так горло готовы вырвать!».