Читать Якобы книга, или млечныемукидва

Ljdjkmyj ljcflyj ljkuj yf,bhfnm ntrcn& Dszcyzz dcrjht& Xnj dct ‘nj ,skj yfghfcyj/ Botim& Cdjq cnbkm Buhftim ckjdfvb& crekfvb Ghtlkj;tybzvb& B dct ‘nj phz/ Gj;fkeq& ‘nj b tcnm kexibq gjdjl yfgbcfnm tot jlye rybue/ Djpvj;yj& Tot ,jktt ,ktrke. ,tcghbxbyye. B ,tcnjkrjde.& F xnj tot ltkfnm d ‘njq ;bpyb& B tckb ceotcnde.n ghtltks b rfyjys crexyjcnb b dnjhbxyjcnb& Nj vjz [elj;tcndtyyfz pflfxf cjcnjbn bvtyyj d njv& Xnj,s ytghtvtyyj jnscrfnm b[ b ljdtcnb lj cjdthitycndf& Jnnfxbdfz ‘nj ytcjvytyyjt cdjt vfcnthcndj/ Dtlm z –nj pyf. & Xnj ltkj vjt ghfdjt b ktdjt jlyjdhtvtyyj/ B d cbke dct[ dsityfpdfyys[ ghbxby& F nfr;t tot jlyjq& Cfvjq ukfdyjq& Htxm j rjnjhjq pfqltn xenm gjp;t& Z yfxbyf. Yjdsq gj[jl r ,tkjcyt;ysv dthibyfv pf,dtybz/ Nfr b yt ecksifd dctuj-nj lde[ kturb[ ckjd& gTib tot/

Довольно досадно долго набирать текст, выясняя вскоре, что все это было напрасно. Забыв переключить раскладку клавиатуры, я допустил грубую ошибку, однако стирать абзац и набирать его заново нет уже ни сил, ни желания. Слишком поздно: за окном, склоняя ко сну, чернеет ночь. Да и что это за ошибка, так – ошибочка. К тому же ошибки давно уже стали характерной чертой моего стиля, скажу больше – неотъемлемой частью личности. Так что не такая уж и ошибка эта ошибка, поскольку не ошибается лишь тот, кто ничего не делает, но и тот, кто ничего не делает, по всей видимости, тоже ошибается.

Делать что-то надо.

Мое дело – проводить эксперименты. В недавнем прошлом, к примеру, я провел один блестящий эксперимент, результаты которого превзошли. Собрав в кучку рассказы разных лет, я объединил их под одной обложкой и издал за собственный счет. Счет меня почти разорил, отобрав последние деньги, но я зашел уже слишком далеко, чересчур увлекся экспериментом, зачем-то выбрав самую гладкую бумагу, при этом явно сэкономив на верстке и редактуре; многими местами, чего уж, схалтурил и на содержании.

Следствием эксперимента стал 21 экземпляр книги. Оставив один себе, остальные 20 книг, очертив круг неких избранных, я распространил среди людей мне, так или иначе, близких и симпатичных, после чего принялся ждать, что из этого получится.

Таким способом очень скоро я установил, что с тем же успехом вполне мог бы отдать все свои деньги первому встречному уличному бродяге. Тот, вероятно, точно так же слегка удивившись и бегло отблагодарив за нежданный презент, поспешил бы скрыться из вида поскорее да подальше, уходя из моей жизни навсегда.

Само собой, я всегда отдавал себе прекрасный отчет в том, что нет такого выражения как «отдавать себе прекрасный отчет», есть выражение «прекрасно отдавать себе отчет в». Хотя именно из-за присущей мне словесной путаницы и вынужден был издавать книгу за свой счет, вполне понимая, что едва ли она будет любопытна широкому кругу издателей, не говоря уже про всяких читателей и прочих писателей, так как общепризнанно, что моя сатира сортирного уровня – чистой воды самодеятельность, лишенная тонкого коммерческого расчета и умного анализа психологии масс, навыка выдавать читателю именно то, что ему будет, видите ли, интересно.

Мне это не интересно.

Между прочим, называя свою книгу «Книга», одним только этим я очень многое имел в виду. Хотя бы и то, что слово «книга», если долго и пристально всматриваться в него, просто смешно само по себе, поскольку спокойно ложится в один ряд с такими бестолковыми лексемами как «шняга» или «шарага». Тем не менее, чего уж теперь терять, проговорюсь, что в слово «книга» мною закладывалось еще не менее трех значений и сложносочиненных смысловых галлюцинаций.