Читать Пять дней в Шумле
Апрель, 1829 год
Глава 1
Перед выходом из леса долго всматривались в заснеженную равнину, на которой местами виднелись небольшие заросли кустарников. Вблизи ни турок, ни их следов не было видно, ничего подозрительного. По снежной целине двигались рысью туда, где вдали темнела гряда покрытых лесом гор. Нужно проехать почти пятнадцать вёрст по открытой слегка всхолмлённой местности. Когда удалились от леса вёрст на семь, казак закричал: «Гляди справа!». Это надвигалась тёмная масса турецких конников. Драгуны и казаки перестроились, изготовляясь к бою. А полковник Липранди приказал: «Пандуры, за мной!», подпоручик Целищев последовал за ним. Пока полк будет сдерживать противника, им нужно доскакать до спасительного леса. Кони шли крупным намётом; партизанам местность знакома, они уводили маленький отряд по дороге, покрытой недавно выпавшим снегом.
За спиной остались товарищи, они принимали бой ради него, чтобы он, избранный полковником Липранди для выполнения особой миссии, смог проехать, куда нужно. Началась перестрелка. «Только б не дошло до рукопашной!» – молил Целищев. Пока турки и русские лишь издали обстреливают друг друга, больших жертв не будет, а если в ход пойдут палаши и ятаганы, исход может быть очень плачевным. Николай Целищев оглянулся. Турки, похоже, поняли, для чего русские вышли на равнину. От их основного отряда отделилась часть всадников и скакала за партизанами. Командир пандур Цветко развернул коня, скинул с плеча ружьё, его примеру последовали остальные. Целищев прицелился в турка, возглавлявшего погоню. «Бить по коням!» – приказал Цветко. Залп – и лошади преследователей, споткнувшись, перекувырнулись, роняя и подминая седоков. Тот, в кого стрелял Николай, выпал из седла, взмахнув руками. Партизаны поскакали вперёд, на ходу загоняя патроны в дула. Затем Цветко снова развернулся, вскинул ружьё, а полковник приказал: «Целищев, за мной! Пандуры знают своё дело, справятся без нас!»
И вот лес, тропа, ведущая в гору. Звуки выстрелов отдалялись. Выехав на гору, полковник достал подзорную трубу, посмотрел в неё.
– Подпоручик, думаю, с Вашими товарищами всё в порядке. Не похоже, что бой слишком жаркий, – и протянул трубу Николаю.
Драгуны уже отступили к опушке леса, турки были на небольшом расстоянии от них, они всё ещё перестреливались, не сближаясь. На месте стычки виднелись тёмные точки – убитые лошади. Пандуры тоже поднялись на гору. Все были целы, только на одной лошади сейчас ехали двое седоков: конь одного убит. Через час отряд въехал в стан гайдуков, скрытый в лесу. Волчан Войвода вышел навстречу. Этот местный Стенька Разин, как охарактеризовал его Липранди, оказался высоким мужчиной с длинными седыми волосами и усами такого же цвета. Он широко улыбался:
– О! Полковник! А я знал, что ты сегодня приедешь, ждал. Мы для гостей барана зарезали! Давайте ужинать!
***
Неделю назад в Праводах, предложив Целищеву разыграть партию шахмат, полковник Липранди как бы невзначай поинтересовался:
– Подпоручик, говорят, Вы были циркачом? Это правда?
– О да, каюсь! Но мне казалось, об этом никто не знает.
Николаю было всего 14 лет, когда он сбежал из московского училища, из-под опеки строгих тётушек, влюбившись в циркачку, и путешествовал с итальянской труппой более года. Дворянская родня прилагала немалые усилия, чтобы слухи об этом приключении их отпрыска не распространялись широко.