«Не думаю, что можно заставить всех людей любить друг друга, но я желал бы уничтожить ненависть между людьми. И я совершенно серьёзно полагаю, что научная фантастика есть одно из звеньев, которые помогают соединить человечество. Проблемы, которые мы поднимаем в фантастике, становятся насущными проблемами всего человечества… Писатель-фантаст, читатель фантастики, сама фантастика служат человечеству».
Айзек Азимов
В межгалактическом пространстве скорость – понятие относительное. В особенности, когда не к чему привязать систему координат, а наблюдатель и вовсе отсутствует.
Обычно в качестве наблюдателя предполагается человек или хотя бы инопланетянин, в чём-то похожий на человека. Но, по мнению некоторых, самый лучший, даже единственный наблюдатель во всем Мироздании – Господь Бог. Об этом написано в древних книгах, авторитет которых незыблем в просвещённом XXI веке, и вероятно, это так. Я тоже так думаю, и я очень переживаю, что в этот раз Бог не уследил за пустынным пространством бескрайнего космоса на подходе к нашей галактике Млечный Путь.
Эта штука, летящая с неопределённой скоростью неопределённое время, была неживая. Может, поэтому никто из сильных Мироздания не обращал на неё внимания. Она была очень похожа на электронно-вычислительное устройство, но таковым не являлась. Кто-то когда-то записал у неё в атомах некую программу действий, и решил, что это хорошо. Во всяком случае – забавно. Несёт в мир смысл и упорядоченность.
Люди, в общем, догадывались о подобных штуках и даже дали им название: «Зонд фон Неймана».
Так вот, по человеческим меркам, этот Зонд летел быстрее света. Он умел делать что-то с пространством, то ли сжимая его повдоль, то ли растягивая поперёк, то ли находя дорогу вдоль линии четвертого линейного измерения, трансцендентного относительно прочих, а потому дающего колоссальную фору для перемещения. Во всяком случае, когда Зонд заметил Млечный путь, ему потребовалось не так много времени для коррекции курса и выхода на цель. А цель самая благородная – переработать всю массу галактики в Зонды, подобные ему, и двинуться дальше.
Следовало с чего-то начать, и небольшая жёлтая звезда на окраине галактики чисто случайно оказалась в точке торможения. Подлетев ближе, Зонд затормозил окончательно и медленно, торжественно опустился на небольшое планетное тело. Люков, чтобы открыть, у него не было, Зонд просто протянул силовые поля наружу, скопировал из атомов необходимую структуру, и в пыли, более известной как реголит, отпечаталось первое упорядоченное творение: разведчик.
– Елисеев, именем Господа, куда ты запропастился?! – в голосе сопровождающей наставницы сквозило такое раздражение, что Господь, упомянутый ею, мог подумать практически что угодно. Мальчик по фамилии Елисеев был особо отмечен в характеристике из Воскресной школы. И отметка сия нисколько не располагала к нему ни Церковное начальство, ни проверяющих из Синода, ни даже эту миловидную женщину, имевшую несчастье заполучить подобное «недоразумение» в группу.
– Елисеев! Ребята… давайте хором: Христом-богом, выйди!
Группа воспитанников, чинно и благолепно держащихся за руки парочками, слаженно повторила:
– Елисеев… Христом-богом…