Предисловие
Сахар, пряности… и капелька напалма
Она сидела в своих модных джинсах и розовом топике, открывавшем гораздо больше, чем положено для тринадцатилетней девушки, – вся такая приторная, словно кленовый сироп. Впрочем, я работаю уже достаточно давно, чтобы знать, что обложка книги далеко не всегда соответствует ее содержанию. Так что лучше остерегаться таких вот чересчур «сладких» девиц – именно они, скорее всего, будут кусаться.
Ее привели папа с мамой – хотя, пожалуй, было бы вернее сказать, что ее заманили ко мне в кабинет путем угроз, мольбы и подкупа. Мама застряла в пробке, так что на данный момент мы были втроем.
Кара, благослови ее господь, недавно открыла для себя, что может добиться чего угодно, просто вселяя панический ужас в своих родителей. Она была еще недостаточно взрослой, чтобы понимать, что, возможно, существует некая веская причина, почему они так пугаются каждый раз, когда она угрожает сбежать из дома в ответ на их попытки пресечь ее непрекращающиеся требования.
– Итак, Питер, раз Аманда задерживается, может быть, начнем без нее? – предложил я отцу. – Расскажите, что вас ко мне привело.
Он кинул быстрый взгляд на дочь, которая закатила глаза, всем видом показывая, что происходящее ей абсолютно неинтересно (но одновременно она наслаждается каждой минутой разворачивающейся сцены).
– У нас… э-э-э… некоторые проблемы с нашей девочкой.
Кара глянула на него и изобразила на лице хорошо отрепетированную презрительную усмешку.
– Какие именно? – спросил я.
– Похоже, мы не можем найти общий язык.
– Ну вот еще! – вмешалась Кара. И яд в ее голосе заставил бы содрогнуться даже бывалую гадюку. – Ничего подобного, папа!
– Но ведь мы действительно в последнее время постоянно ссоримся.
– И что с того?
– А то, что это не нравится ни мне, ни твоей маме, и я уверен, что и тебе тоже…
– Если бы мама не вела себя как последняя сука, мы бы и не ссорились с ней все время!
Я видел, что Кара начинает заводиться. По моему опыту, тринадцатилетние девочки – словно динамит, долго лежащий на солнце: через какое-то время из него начинает сочиться нитроглицерин, так что достаточно небольшого толчка, чтобы все взлетело на воздух.
– Пожалуйста, не говори так о своей матери, – сказал Питер.
У большинства из нас эти слова не вызвали бы острой реакции: Питер произнес их твердо, но спокойно. Он не ругал дочь, не угрожал, не повышал голос. Он сказал «пожалуйста». Однако ничто из этого не имело значения, поскольку Кара искала лишь повод – и этот годился не хуже любого другого.
– Да пошел ты! – завопила девочка, вскакивая с кресла и заливаясь слезами. – Ты точно такой же, как она! Ты всегда принимаешь ее сторону, а меня никогда не слушаешь! Ну и катись тогда! Я не обязана оставаться и выслушивать все это!
И прежде чем Питер успел вставить хотя бы слово, она вылетела из комнаты, шваркнув дверью так, что стена затряслась.