Анастасии – звезде моей
В сущности, в том, чтобы стянуть у хозяйки кусок колбасы, худого нет. Дело полезное и даже, чего греха таить, благородное. С подобным утверждением согласятся и любой диетолог, и синие напольные весы, и даже, по зрелом размышлении, сама хозяйка. Но она, со свойственной двуногим нелогичностью, упрятала обольстительно пахнущий шматок в недра холодильника и на этом успокоилась. Я неторопливо прогуливаюсь в сторону кухни в рассуждении слегка закусить, но добротный обед из сухого корма сейчас не кажется достаточно соблазнительным. По милости весеннего тепла окно распахнуто. Щебечущая серая закуска пестрит на ветках слегка зазеленевшего вяза, и, привлечённый этими звуками, я запрыгиваю на подоконник. Отдав должное созерцанию аппетитных порций мяса и перьев и подавив охотничий порыв, я вытягиваюсь на нагретой белой плоскости и блаженно жмурюсь на солнце. Лежать нужно диван, кровати и кресла, но подоконники заслуживают особенного внимания, потому как расположившийся на подоконнике кот – залог уюта и гармонии в доме. Благо, хозяйке данная непреложная истина известна, в отличие от её сына, который так и норовит. Его бесцеремонная манера хватать меня поперёк туловища и волочь по собственной случайной прихоти, чаще всего необоснованной, раздражает, но мои возражения по этому поводу в расчёт не принимаются, поэтому я стоически покоряюсь неизбежному.
Имя моё – Мурр. И да, ваши предположения по поводу того, что это реверанс в сторону Гофмана, не лишены оснований. Имя, следует признать, достойное, в особенности памятуя о моём характерном призывном кличе. В бытность мою невинным котёнком, я охотно развлекался с хозяйским сыном, но сейчас, в солидном возрасте шести лет, ребяческие утехи всё чаще кажутся мне неуместными. Однако что взять с ребёнка? Я возмужал, мои члены окрепли, усы вымахали, скажу без ложной скромности, длиннее длинного, но детскому разумению это недоступно.