Читать В голове

В трех километрах от станции – деревенька Воронцовка. Часть людей живет здесь круглый год, а часть – приезжающие с мая по октябрь дачники. Вопреки сложившимся стереотипам и догмам взаимоотношений между городскими и деревенскими, все здесь уживаются мирно. Наверное, это потому, что здесь уже не одно, не два и даже не три поколения дачников сменилось, и все друг друга чересчур хорошо знают. Это иногда может утомлять.

Названия улиц неестественно-литературные, хотя в округе не было ни одного дома-музея. Выбор писателей весьма экстравагантен: улицы Введенского, Бунина, Пастернака, Синявского-Даниэля и прочие. Откуда в обычной деревне такие названия улиц, никто не помнил, да и не придавал им никакого значения. Как говорится, наше все – Пушкин, остальные приложатся. Поэтому, например, пенсионерка Валентина Александровна, высадившая перед своим забором кусты черной и красной смородины, чтобы все местные дети могли поесть, когда пробегают мимо, живет на улице Ахматовой. А на улице Булгакова живет шумная многодетная семья Рыбешковых, в чей состав входит шестеро детей, рассекающих по поселку на старых тяжелых советских велосипедах, с набором инструментов в кожаных сумках, висящих на рамах. В самом конце же улицы Аксенова расположен участок, одним своим краем прилегающий к темному высокому хвойному лесу, а другим к очень быстрой холодной и мелкой речке – любимице пиявок. На участке живут дачники Чуфистовы. В основном там живет бабушка Ирина Владимировна, дедушка Павел Дмитриевич, мальчик Руслан и собака не обозначенной на морде породы Луша.

Иногда к ним еще приезжают родители Руслана. Мама Оля стирает белье и варит компот, который не нравится бабушке либо потому, что слишком кислый, либо потому, что слишком горький. Настроение бабушки Иры вообще частенько зависит от влияющих на нее тенденций диетологии и здорового образа жизни, вернее от того, влияют они на нее или нет. Папа Саша обычно берет газонокосилку и косит участок, после чего он курит и выслушивает упреки бабушки Иры, потому что нечаянно скосил высаженные хаотично и без каких-либо опознавательных знаков травки, которые не сорняки, а для души. Иногда упреки папе Саше надоедают, и он уходит к дедушке Паше в сарай, где они долго что-нибудь строгают, после чего у Руслана появляется деревянный меч или лошадка. Руслану вообще не очень интересны ни компот, ни газон. Он предпочитает гулять с Лушей и играть с ребятами.

Бывало, они с Лушей уходили дальше, чем разрешала бабушка – к заброшенной водокачке. Она виднелась в конце огромного, как казалось Руслану, поля, заросшего злаками и кустарниками. Почему-то ему очень хотелось к этой водокачке попасть.

В один из июньских дней они с Лушей вновь пришли на поле. Они дошли до середины, когда вдалеке послышались раскаты грома, небо потемнело и пошел постепенно усиливающийся дождь. Луша протяжно гавкнула, и они побежали домой.

А дома было очень чудно. Бабушка совсем не ругалась – вернее, она вообще ничего ему не сказала. Бабушка, сверкая из-под ситцевого халатика ногами, бегала из дома в сад и обратно, собирая с веревок белье. На крыльце курил дедушка. Он заметил вернувшихся Руслана и Лушу.

– Вымокли?

– Да, – согласно кивнули Руслан и Луша, причем последняя еще и отряхнулась, да так, что дедушку с ног до головы окатила. Тот смешно зафыркал и велел Руслану идти в дом переодеться, а Луше сперва на крыльце подсохнуть. Та не возражала – забилась подальше в угол, чтобы бабушке под ноги не попасться, голову на лапы выложила и наблюдала.