Читать Пирсинг

Шрифт

Интервал

* * *

Маленькое живое существо спало в своей кроватке. «Как лабораторный зверек в клетке», – подумал Кавасима Масаюки. Он прикрыл ладонью настольную лампу, чтобы свет падал только на силуэт ребенка, оставляя комнату в темноте. Наклонившись пониже, он прошептал: «Быстро уснул». Когда беременность Йоко подходила к концу и он все больше осваивался с ролью будущего папаши, его стало одолевать беспокойство: не будет ли ребенок плохо спать? Сам Кавасима с начальной школы страдал бессонницей, а ведь в жилах ребенка, однако, текла его кровь. Он слышал, что это нормально для новорожденного – спать беспрерывно целый день; если на то пошло, некоторые специалисты вообще говорят, что сон – это работа маленького человека. Что может быть ужаснее младенца, страдающего бессонницей?

Он бесшумно повернулся и посмотрел на Йоко, лежащую рядом с ним на двуспальной кровати. Ее ровное дыхание свидетельствовало о том, что и она мирно спит.

Кавасима проделывал это каждую ночь: вставал и разглядывал ребенка, пока жена спит. Десять ночей подряд, если быть точнее. Это случалось сразу после двенадцати, и, поскольку Йоко вставала каждое утро спозаранку, чтобы подготовиться к занятиям, она, похоже, никогда ночью не просыпалась. Крепкая здоровая женщина двадцати девяти лет от роду, по профессии кулинар, Йоко и знать не знала о таких вещах, как бессонница. Когда они поженились, она оставила работу в крупной пекарне и стала давать уроки по искусству приготовления пищи соседям прямо в их однокомнатной квартире. Ее занятия по выпечке хлеба и готовке пасты пользовались огромной популярностью. Сейчас у нее были десятки учеников – от домохозяек и школьниц до пожилых вдовушек и даже мужчин средних лет. Она давала уроки почти каждый день, только дважды в месяц беря оговоренный выходной, и вся квартира, включая их спальню, пропиталась масляным запахом, который для Кавасимы символизировал счастье. Маленькой Ри (имя дано было в честь матери Йоко) исполнилось четыре месяца, и Йоко как-то ухитрялась приглядывать за ней и при этом не выбиваться из графика занятий. Не лишним оказалось то обстоятельство, что бóльшую часть ее учеников составляли женщины и они всегда горели желанием помочь ей с ребенком.

Кавасима на мгновение выключил лампу и уставился на бледный лунный луч, пробивавшийся в просвет между занавесками. Узкая полоска света достигла кроватки, скользя по розовым пеленкам и по карману вельветовых брюк Кавасимы. В детстве он очень любил сидеть в комнате, освещенной только луной, рисуя себе картину: длинная узкая дорога, уходящая в никуда. Погрузившись в воспоминания, он осторожно, чтобы не поранить палец, вынул из кармана куртки нож для колки льда. Держа его за рукоять правой рукой, он легонько потянул левой за детское одеяльце. Обнажилась шейка дочери и часть ее груди, белее и мягче того хлеба, который пекла Йоко. Кавасима повернул лампу и направил свет от нее на грудь дочери. Ему показалось, что аромат свежего хлеба вдруг усилился, смешавшись с другим запахом, который он не мог распознать. Он не замечал, что на его лбу и макушке выступил пот, пока капля не упала на одеяльце. Обогреватель у стены напротив еле-еле отапливал комнату. Острие ножа чуть заметно дрожало. Еще одна капля стекла со лба Кавасимы в уголок его глаза…