Самое неприятное в свадьбах – это когда тебя приглашают стать свидетельницей, исключительно потому что ты единственная из всех подруг невесты, кто не замужем и… у кого нет детей.
– Зато все традиции соблюдены, – ничуть не смущаясь, сообщила мне Марина по телефону.
WТF?!
Именно потому в субботу, к восьми утра(!) я тащусь сквозь мокрый снег и кашу под ногами, чтобы исполнить долг свидетельницы с организацией кучи квестов для бедолаги жениха. Ладно, хоть на роль крестной меня не рассматривают, а то еще к кармической ответственности за молодую семью, за ребенка тоже «ходи».
Справилась я на ура, что не удивительно с моей фантазией, а в лимузине, везущем нас к ЗАГСу, меланхолично отбивалась от настойчивых предложений хлипкого блондинистого свидетеля выпить на брудершафт. Не выношу свадьбы и приставучих свидетелей!
В ЗАГСе все было традиционно и, до невозможности тоскливо – торжественно. Я маялась в холле увиливая от традиционной фотосессии и недвусмысленных намеком Марины, что, мол, свидетель и свидетельница – это судьба и вообще мне почти тридцать и внешность не вечна и т.п.
Мы позировали, свидетель все теснее прижимался, а я ощущала какое-то странное чувство, словно… сложно описать, я повернула голову в попытке найти источник этого ощущения и, взгляд уперся в Него. Он идеально вписывался в этот пафосный интерьер помпезного Петербургского Дворца Бракосочетаний. Высокий, аристократичный, черные волосы и синие глаза. Стать. Порода. Так в моем понимании мог выглядеть граф, лорд, в общем, кто-то, как минимум, при наследственном титуле, с такой-то посадкой головы! И смотрел он прямо на меня, в упор! Впервые в жизни я растерялась, но собрав волю в кулак ответила ему прямым взглядом. По крайне мере, мне хотелось верить, что так и вышло. Он лишь улыбнулся одними глазами и, развернувшись, скрылся в соседнем зале за дверью с позолоченными вензелями.
– Лиза! Лиза! – донеслось до меня со стороны лишенного внимания свидетеля. – Улыбнись!
– Снимаю! – раздался радостный вопль фотографа.
Бросив взгляд на лестницу, я заметила приближающуюся к гардеробу парочку, и в моих глазах зажегся охотничий азарт – Ольга Боа, тесно прижималась к спутнику в попытке спрятаться за огромными солнцезащитными очками. Так-так и по какому вопросу мы здесь?
– Прошу прощения, мне нужно в уборную, – и, пока никто не успел отреагировать, я ринулась к лестнице, устланной изрядно исшарканным ковром.
Бежала я красиво, в лучших традициях редактора колонки светских сплетен и скандалов: в алом платье в пол, умопомрачительных туфлях винного цвета, купленных на закрытии бутика по бросовой цене. Именно туфли, на которые я залюбовалась, и сыграли со мной злую шутку, споткнувшись о выступающий край ковра, я потеряла равновесие и, зажмурившись от ужаса, полетела с лестницы. Но не долетела. Вместо ковра перед моим носом обнаружились дорогущие мужские туфли, а тело в паре сантиметром от пола оказалось зафиксировано сильными мужскими руками.
Я выдохнула. А меня, тем временем, вернули в вертикальное положение.
И мой взгляд уперся в синие с искорками смеха глаза.
– Так спешно скрываетесь, задолго до полуночи? – иронично спросил аристократичный незнакомец.
– Завтра кроссфит сдавать, вот разминаюсь, – кажется, впервые, мое остроумие мне отказало.