9 сентября 1.752 года. Англия. Графство Дербишир. Город Дерби. Трактир «Солнечный».
Тепло осенью в Англии называют летом Святого Мартина. Поэтому сестра экономила на дровах, и Андре Планше, тёмноволосый парень двадцати пяти лет с небольшой бородкой и хитрой физиономией, лёг в постель в тёплом халате. В его ладони лежал листик лавра, который он сунул под подушку, чтоб увидеть пророческий сон. И ему приснилась ромашка. Вдруг этот цветок стал расти, гигантские лепестки всё удлинялись, пока не превратились в белые волосы. Середина соцветия превратилась в очаровательное лицо, а ствол раскололся, образуя ноги, и соскакивая с корня. Листья сгруппировались, обернувшись руками.
Трактир сестры и её мужа, в котором жил Андре, был старый, и потому скрипел даже в безветренную погоду. От тонких стен доносился храп и стоны постояльцев в соседних номерах.
Андре раскрасил побеленную стену в этом номере огромными цветами. И теперь ирисы и лютики рвались от изголовья низенькой кровати до потолка. На посеревшем льне штор от бесконечных стирок ещё видны голубые цветы с зелёными листиками. По всем углам номера стоят горшки с цветами и крупными растениями, а между ними краски, пачки бумаги с эскизами. У постели вместо коврика простой кусок ткани в синий цветочек.
Улица Бонд-стрит в центре Лондона с обилием магазинов для аристократов. В одном из особняков в спальне в стиле Людовика Пятнадцатого, где главенствовал рококо, в дорогом баньяне в кресле полулежал престарелый банкир и депутат палаты лордов пэр Джон Уинд граф Хит. Рядом на стуле сидела его старшая дочь Элизабет, красивая девушка двадцати двух лет, с рыжими волосами, как у отца. В комнате обилие венецианских зеркал с золотым обрамлением витиеватых узоров. Узорчатые балки потолка, узорный молдинг. Яркий ковёр в голубых и синих тонах. На множестве окон зелёные шторы из бархата. Зелёные атласные шторы над белой кроватью. На полу масса скульптур и больших ваз. Небольшой стол с загадочными опорами завален порошками и микстурами. Позолоченные основания светильников. Белый атлас накидок на креслах. Голубые стулья с позолоченными ножками и подлокотниками. На трёх стенах обои цвета мяты с белым рисунком, на одной – голубые с изображением ракушек. Поверх обоев декоратор пустил узорно золочёный толстый шнур. В камин вмонтированы красивые ракушки.
Родитель слабым голосом говорил дочке:
–Скажи сестре, чтоб выбирала наряды повеселее, не то своим унылым видом разгонит последних женихов. Есть у неё любимый цвет?
–Да, у Исидоры есть любимый цвет. Противно-серый называется.
В комнату вошла младшая дочь графа девятнадцатилетняя Исидора с белоснежными волосами и кукольной внешностью. Её тонкие чёрные брови привлекали внимание к большим серым глазам. На девушке вновь блёклое платье.
Граф заметил ей:
–Этот твой серый какой-то простоватый.
–Папа, я не люблю пошло-голубые тона,– возразила Исидора.
За ней вошёл доктор сорока лет, еврейского вида. Он осмотрел больного, поочерёдно посмотрел в глаза девушкам и спросил:
-Лорд Хит, Вам говорить правду или приукрасить немного, чтоб не сильно страшно было?
–Мы желаем слышать правду, мистер Бартоломью Сэлмсон,– чётко выговорила старшая дочь графа.
Тогда как Исидора пустила слёзы, пряча лицо в платок.