Читать Дурные грибы… или Трус…
За́сека или засе́ка – оборонительное сооружение из деревьев, поваленных рядами или крест-накрест, вершинами строго в сторону противника. Лес, где устраивалась засека, назывался заповедным, охранялся и имел строго определенные границы. В него было запрещено заходить, охотиться, рубить деревья. В мирное время в засеках любили селиться разбойники.
––
Я проснулся от толчка каким-то острым предметом.
Испугался. Я всегда боялся боли. И всегда боялся, в свою очередь, причинять людям и животным боль.
Даже курице я не способен отрубить голову.
Поэтому я не ем мяса.
В сожженный город, где я жил один, уже который год, даже лихие люди, – разбойники, не заходили.
Иногда, правда, мне кто-то оставлял хлеб и иные припасы.
И один раз я увидел стайку девушек, удаляющихся в лес.
Они убегали, оглядываясь, и я встретился с ними взглядом.
Одна из них мне даже улыбнулась, а некоторых из них я даже хорошо рассмотрел и запомнил. Видимо они приходили из потайного города, который основали когда-то давно и неведомо кто, в глубине непроходимого леса, за высокими горами…
Открыл глаза.
На меня смотрел маленький кривоногий монгол, с жидкой бороденкой и в остроносой шапке.
В одной руке он держал короткое копье, в другой повод, на конце которого была низкорослая монгольская серо-желтая кобыла.
– Урус, вставай, а! – произнес он.
Я вылез из своей берлоги, которую соорудил четыре года назад.
Собрал доски, солому, шкуры и бревна, в единственно оставшуюся после набега, целую, каменную кузню.
Строить я не умел. Да я вообще ничего толком не умел делать. Ни драться, ни мечом махать.
Меня и били все детство и ровесники, и младшие.
Но издевательства меня не подтолкнули к мечте стать сильным, они во мне разбудили ненависть ко всем, кто сильнее и умнее меня. А это были все вокруг!
– Урус идем со мной, – сказал кривоногий и я пошел за ним.
А еще я был страшный трус.
Я боялся всего на свете. Ночных шумов, ровесников, татар, даже на коне ездить боялся…
Поэтому ходил пешком и знал все тропинки нашего леса. Потому и выжил один в сожженном татарами городе. Я не охотник, я боюсь боли, и боюсь причинять боль, поэтому на животных не охотился.
Летом собирал : ягоды, грибы, орехи.
Зимой грабил беличьи склады-запасы.
Тем и жил.
Кривоногий привел меня в большое стойбище монголов.
Это было то место, где испокон веков было много родников.
Горожане, когда-то понарыли здесь много колодцев, облагородили их для себя и вишь татары теперь ими пользуются.
Юрт, кибиток, жилищ ихних, было пруд-пруди. Никогда столько не видел.
Меня привели к самому главному монголу и ударом по спине поставили перед ним на колени.
– В землю смотри! Поднимешь голову, когда к тебе обратятся, раб! – услышал я.
Мне было очень страшно, так страшно, что я боялся пошевелиться.
Прошло какое-то время и у меня начали затекать ноженьки.
Кочевники всегда воняли потом, своим и конским. Мыться по их поверью – силу терять.
И их, этот специфический запах, резко разбудил во мне то, что я пытался забыть!
…Я отчетливо вспомнил события четырехлетней давности.
Тогда, перед концом зимы, монголы появились у наших границ.
Город наш, когда-то давно основали на месте, которое местные пастухи звали долиной ста колодцев. Слухи о приближающейся беде к нам пришли за месяц до прибытия основных сил монгол. Беженцы прибывали сотнями и рассказывали, что окрестные города пали один за одним. Таким образом мы были предупреждены и все готовились, как могли.