© El Gorbunova, 2020
ISBN 978-5-4498-3860-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Меня посетила любовь. Твёрдо стукнула в дверь один раз. Но я настолько отвыкла от её лица, что, открыв, не узнала. И пускать не захотела.
– Да ладно, – сказала любовь, – я не задержусь. Посидим на кухне?
Сгорбилась на табурете. Я предложила ей коньяк, чтобы согрелась.
– Не нужно, – отказалась.
Древняя как сама жизнь. Уставшая от всего на свете. Нервная. Я с ней была настороже.
– Правильно, – кивнула любовь. – Я стерва.
Я хотела, чтобы она ушла. Под дождь и снег, под лёд и ветер – ей-то не привыкать! А у меня в доме для неё нет места. Даже положить переночевать негде.
– У тебя больное сердце, – заметила любовь.
– Только недавно обследование проходила. Врачи сказали – всё в порядке.
– А нагрузок опасаешься…
И замолчали. С ней было неуютно. Зябко. Натянуто. Скучно. Она прекрасно это понимала. А всё равно сидела. Зачем она пришла ко мне?
– Зачем ты пришла ко мне?
– Хотела спрятаться, – улыбнулась любовь. – У тебя бы не подумали искать.
На хмуром краешке пустыни рос развесёлый саксаул. Ему говорили:
– Саксаул! Ты что смеёшься? Ты чем полезен? В твоей тени могли бы отдыхать верблюды – будь у тебя тень!
– Зато я доволен жизнью и улыбаюсь.
– Вот радость! – говорили ему. – Быть саксаулом! Тощим и корявым! Сохнуть на песке! Торчать в пустыне!
– Что же мне делать, если я таким родился?
– Стань баобабом. Толстым и солидным. Отрасти внушительную крону. Будешь виден издалека. Или стань колючкой. Плоской и незаметной. Землю грызи, пока не достигнешь воды. Зато будешь пить её вволю. Стань уважаемым растением.
– Но я же саксаул, – смеялся саксаул.
– Дурак ты, – говорили ему. – Ни змее на тебе повисеть, ни путнику под тобой полежать, ни тушкану погрызть. Дурацкий саксаул.
Так дни и шли в пустыне. Саксаул стоял и радовался, что он – это он. А больше за него никто рад не был.
Когда первый, самый-самый древний ветер был человеком, он был самым любимым и самым желанным существом земли.
Женщины млели от него, мужчины восхищались им, дети бегали за ним, старики тосковали по нему; цари мечтали взять его в союзники, поэты – в музы, мудрецы – в наставники. И земля с гордостью носила своего лучшего сына.
А он странствовал между всеми ними и желал одного, и просил об этом:
– Не останавливайте меня.
Ни одна из женщин, с которыми он прощался на рассвете, не держала его – но каждая отщипнула мякоть от его сердца – и засушила.
Ни один из мужчин, с которыми он сражался, не поверг его – но каждый вырвал кусок из его мышц – и стал сильнее.
Никто из детей, с которыми он играл, не увязался за ним – но каждый выпил каплю его крови – и породнился с ним.
Ни один из стариков, дававших ему хлеб и кров, не взмолился ему – но каждый отломил щепу от его кости – и сладко горевал над ней.
Ни один из царей, к которым он входил, не заключил его в тюрьму – но каждый выхватил луч из его глаз – и сделался дальновиднее.
Ни один из поэтов, которым он пел песни, не перебил его – но каждый вытянул ноту из его голоса – и зазвенел.
Ни один из мудрецов, с которыми он молчал, не заговорил с ним – но каждый выпил по глотку его дыхания – и стал прозрачнее.