⇚ На страницу книги

Читать Другое озеро. Стихотворения

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-4498-3954-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

То да сё

Как два сыча, в УАЗике сидим.

Село, и осень, кажется, среда.

И он (водитель) говорит мне: Слушай, Дим!

Вот как ты думаешь? Я мыслю иногда:

Россия же… Россия… это всё —

Реально же, как мы же изучали,

Душа, кирза и Пушкин, то да сё,

Вон то вон поле, дедовы медали.

И день ещё заварку в каждый чай,

За что не знаю уж, но всё же посылает.

И мы в УАЗике сидим, как два сыча,

Среди миров, и Бог об этом знает.

Холмы

В ночи на холмах, где три сотни лет

назад ходил кочевой калмык

и стоял на вершине анахорет,

а потом ушкуйник искал родник —

там на пустых, как ведро, холмах

ничего хорошего не растёт

и от неба дичает уже в глазах,

и от страха будущее орёт.

Только ты всё равно приходи… ходи…

Ночью сюда приходи – смотри,

как вода заполняет собой следы,

и костёр, как рыба, не говорит.

Всё сломалось от радости и любви,

ничего теперь уже не спасёт.

Индикатор заряда щас догорит,

и останется только вот это всё.

«У всякого счастья имеется привкус грядущего…»

У всякого счастья имеется привкус грядущего.

Так в окруженном городе смотрят кино и поют, как прежде.

Грядущее пишет послания всюду прозрачной тушью,

и мы ничего не видим, и нет никакой надежды,

что нас вот минуют как-нибудь перемены,

что город проснётся, и нет канонады фронта.

Нет, не надейся ни капли на эти родные стены.

Просто оставь им в рамочке своё золотое фото.

Грядущее ставит с размаху жирные точки в наших

ещё не написанных, не придуманных предложениях.

Точки за точками – младше ты или старше,

или в прекрасном возрасте скорби и сожаления.

Грядущее, комкает лирику в мокрый, смешной платочек

и говорит под руку: «Послушай меня, послушай!

Только в одном направлении вовсе не встретишь точек —

это когда на земле ещё торопятся к Богу души».

«В этом фильме всегда бы падали листья …»

В этом фильме всегда бы падали листья —

Чаще кленовые, реже какие-либо другие.

И медленные прохожие ходили бы и ходили,

И закадровый голос читал и читал Тарковского.

А в центре сюжета была бы такая штука:

Родные братья друг друга возненавидели,

Но поскольку с неба – без остановки листья,

Они разошлись бы и прожили бы в печали,

В тоске друг о друге такие долгие жизни…

А потом бы случайно пошли в сентябре навстречу.

И всё бы в мире, как сердце, остановилось,

И только листья сыпались бы сильнее.

Странники

Всегда вспоминаю опушку дубовой рощи —

место, в котором никогда не был.

Время раннее, светлое, даже ночью,

Как и бывает на самом пороге неба.

Все дороги издали сходятся на опушке.

Пути у всех дальние, времени тоже много —

Можно и странника в этой тени послушать,

Облокотясь о воздух, замерший от восторга.

Есть города, которые мы проходим

насквозь и, как правило, рано утром —

Чужие, счастливые, странные пешеходы.

Только насквозь. Только голуби смотрят мудро.

Вот поворот, и рукой до заветной рощи…

Ноги устали, и нету в кармане хлеба.

Без Тебя, Раввуни, в мире, как будто, проще.

Только с Тобой я везде на пороге неба.

Шалаш на Фаворе

Хорошо нам здесь, Господи!

А давай мы поставим палатки —

Тебе одну, Моисею одну, Илие одну.

Хорошо нам здесь,

и в город уже не хочется.

Хорошо нам, Господи —

хорошо с Тобой.

Хорошо нам – ловить и готовить рыбу

у ног Твоих, Господи; хорошо – вести