Странно. Пробегал примерно половину отведенного ему природой срока и, вдруг, зачем-то, от кого-то, получил способность осознавать себя. Поздновато? Может быть. Но сравнивать было не с кем, и он с благодарностью углубился в новую для него деятельность.
Уже давно в нем унялся зуд непрерывного броуновского движения; еще раньше исчезло жгучее желание таскать и грызть тапки, тряпки, палки; теперь, гораздо реже чем прежде, он приходил в восторг и неистовство по разным ерундовым поводам (а порой и без повода вовсе). Щенок стал псом. И только хозяин, при любом удобном случае, все называет его Щенком, видимо, обращая внимание слушателей на явное и смешное несоответствие прозвища и внешнего вида любимой собаки: крупного, большеголового, широкогрудого, черного лабрадора.
Раньше, он, не раздумывая, отзывался буквально на все: на уважительное и строгое "Ганнибал", на домашнее и самое обыденное "Ганя", на ласковое "Гаша", на дурашливые "печенька", "баранка", "вкусняшка"… Теперь же, он понимал, что имя – именем, а обидные намеки и, даже, издевательства над здоровым аппетитом следует оставлять без внимания.
@ Какая баранка, если мы в лесу, а баранками-печеньками из карманов и не пахнет? Я занят. Мне не до шуток.
Раньше, гуляя, он бросался на любого прохожего, требуя общения. Любовь, восхищение, признательность переполняли его, заставляя облизывать, покусывать, а то и сбивать с ног "нового друга". Не все реагировали на эти излияния должным образом, но что с того? Мало ли друзей на свете? Вон еще один идет! … Теперь, потребность бросаться на грудь каждому куда-то ушла. Он просто вежлив и благодушен, всем виляет хвостом, с готовностью ждет приглашения подойти, но и только.
@ Славные люди. Хорошо пахнут. Иду домой. Мыть лапы и есть.
Раньше, он засыпал сразу и незаметно для самого себя, совершенно истощив запас сил бессмысленной щенячьей суетой. Видел такие же суетливые сны. Вскакивал и сразу принимался тратить накопленную энергию. Теперь он укладывается отдыхать загодя. Вроде, можно бы еще пройтись по квартире, побыть на кухне, в детской, в спальне у хозяина… Где-нибудь погладят, чем- то угостят… Но можно и прилечь. Если на топчане не постелено аккуратно и мягко или, не дай бог, завалено детскими сумками, он какое-то время будет понуро стоять возле, ни на кого не смотря, всем своим видом показывая, что про него забыли, черствые и неблагодарные. Если все заняты и совершенно невнимательны к страждущим, он отправится за помощью к Маме. Встанет посреди кухни и выжидательно посмотрит на нее, слегка помахивая хвостом. Она быстро догадается, что что-то нужно. А что нужно, если собака погуляна, покормлена, а взгляд грустный? Пойдет, постелет, бормоча всякую ласковую ерунду.
И тут придет время для нового. Оказывается, если не засыпать сразу, можно думать. О том, что видишь – муха, прутик торчит из-под сапога; о том, что слышишь – хозяин уже храпит, а телевизор не выключил, дети ссорятся; о том, что было – на дачу приходила Апа, чего ей от меня было надо?; и, о том, что будет – пусть и дальше будет так, как было сегодня…