Фотограф Елена Блюмина
Оформление обложки Los Angeles County Museum of Art "When day breaks we will be off" Francisco Goya, 1799
Художник Елена Владимировна Сомова
Иллюстрации Francisco Goya "Los Caprichos"
© Елена Сомова, 2022
© Елена Блюмина, фотографии, 2022
ISBN 978-5-4498-2985-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Напыженный Пузырь славы и почёта яростно пыхтел на сковородке своей творческой страсти и получал от этого явное удовольствие: сопение и кряхтение особенно хорошо удавалось Пузырю, и он без оркестровки выдавал перлы перед своими зрителями. Собственного пыхтения ему явно не хватало, и тогда Пузырь между паузами подбегал к кому – нибудь в зале, и просил попыхтеть с ним в унисон. Зритель, краснея, надувал щёки и пытался производить напыженное, гордое и труднодающееся пыхтение, помогая главному собирателю денег, славы и почёта. Путём двойного старания получался звук посочнее, сам помощник покрывался испариной, мошками и штукатуркой с потолка, а Пузырь в это время активно обирал дань с благодарной публики. Приговаривал он себе под нос такую фразку: «Сколько ни собирай – всё равно мало будет». И мало ему было, и снова Пузырь надувался и сдувался, и снова оркестром с ним пыхтел то один, то другой зритель, согласный поднатужиться ради славы.
Много почёта добился Напыженный Пузырь и много подарков, уважения и благоволения приглашённых почётных гостей.
– Смотри, лопнешь, – ишь, напыжился – то!.. – кричали ему бабки соседские, когда Пузырь спускался вниз по лестнице, уезжая на гастроли по пыхтению.
– Да ну вас, – отмахивался Напыженный Пузырь, – и грудь его под пиджаком вздыбливалась от счастья показать себя. Что ему на других – то смотреть! Пущай на его фигуру смотрят и радуются, что живут рядом с ним, таким удачливым и красивым. Ну прямо пылесос для сбора почёта и славы.
Однажды во время работы Напыженный пузырь как всегда пыхтел особенно чванливо и с изюминкой, даже с призвуком горлового пения северных народностей получилось, – вот как старался. Это он пытался разговаривать с матушкой – природой, подражал горным потокам, гулу вершин и впадин горных, иных впадин, что на теле человека, скалам и ветру в пустынной равнине. Разнообразил репертуар. Надо же собрать больше почёта, славы, денег и восторженных глаз.
Собирал он восторженные глаза прямо в корзинку для яиц. Обычно получалось полную собрать, а тут что-то с самого начала не задалось, увидел в зале взгляд неприязни от завистника и конкурента. Поднатужился, было, но помощник подкачал – не опытный попался. А где их взять, опытных-то, – все по работам: счёты – подсчёты, пыльная работёнка или не пыльная, а надо кусок хлеба зарабатывать, кормить своих деток.
Пузырь потел – потел, пыхтя, да и лопнул. Осталось только мокрое место, – вон с подоконника свисает и причмокивает биомасса, шамкающая пустым одним на всех ртом. Слава и почёт вытекли и расползлись гелевыми шариками по полу. Бесцветная липкая и скользкая, биомасса славы и почёта годилась теперь только для съезжания вниз по наклонной с огромной скоростью. Катился бывший Пузырь долго и счастливо, смеялся по пути, приговаривая: «Ну и денёк выдался! Ну и народ пошёл!»