– Стал быть, отмутузила стража лекарку, а она через три дня издохла! – Хорвач, первый сплетник на селе, после бойкой торговли рассказывал небылицы, что привёз с большого тракта.
Его карман приятно оттягивали серебряники, а пузо, набитое варёной репой да свиными шкварками, благодарно урчало. Пена от крутой медовухи текла по немытой густой бороде, подёрнутой сединой, и оседала на старом зипуне, доставшемся от старшего брата, которого болезнь унесла четыре года назад.
– И шо? – рыгнув, Ладимир, здоровенный детина, прищурился. Ох, не нравился ему Хорвач, а и чего бы нравился, если у того язык – длинное помело. Любил торгаш приукрасить, особливо враками и всякими выдумками, чего кузнец, в силу прямолинейной натуры, не терпел.
– А то, – недовольно зыркнул на него рассказчик, – лекарку эту обвинили в том, что она местного князя в могилу свела! И не травками-муравками, а самым чёрным колдовством!
Толпа слушателей на этих словах охнула.
– Вот брешешь! – не преминул вклиниться кузнец. – Старого князя подранок в охоте на рог поставил, с тех пор рана та и гнила! – Ладимир оглянулся, посматривая на селян, но, не встретив ни одного одобрительного взгляда, махнул рукой. Чего с них взять – темнота.
Далёкое село, где у самой кромки непролазного леса и вырос трактир, прославилось тем, что здесь выращивали знатную на весь край пшеницу да овёс. Приготовления к зиме закончились, урожай собрали, делать особо нечего, поэтому народу набилось в злачное заведение сегодня порядком. Нравилось людям слушать россказни Хорвача холодными вечерами.
– Я-то и помолчать могу, – обиделся торгаш, делано отворачиваясь к огню, что, весело потрескивая, отгонял хмурость за окном. Сумерки спустились на Домну, сначала красным окрасив деревянные стены питейного заведения, а потом выпустив гулять по ним причудливые тени. Именно они заставляли суеверных придвинуться друг к дружке поближе.
– Что ты, Хорвач! – Хозяин кабака Гусак с улыбкой поставил на стол рассказчику новую порцию медовухи, а на Ладимира недобро покосился. Когда торговец приезжал с тракта, то у Гусака прибыль многократно вырастала. Кузнец же, хоть и был зажиточным селянином, так просто свои серебряники никому не отдавал. Заказывал мало, засиживался долго и проку от него, по мнению хозяина, чуть, о чем Гусак осторожно намекнул, кивая на уже давно опустевший кубок Ладимира. – А кому не нравится, так я не неволю…
Кузнец промолчал и хмуро отказался от добавки, но и покидать трактир не торопился, видимо, и ему интересно стало, чем же этот рассказ закончится.
– Так вот, – разом подобревший от подаренного напитка Хорвач продолжил, – стражники закопали лекарку за воротами кладбища, потому как священник наотрез отказался её отпевать. Знамо дело, князя-то сгубила диавольскими силами!
Толпа шумно выдохнула и, предчувствуя интересное, дружно набрала побольше воздуха, как перед глубоким нырком в холодную горную речку, что лилась шумным потоком рядышком с лесом.