Читать Сказать по правде

Строптивым, которых не укротить

– СТЕРВА, – шепчет Отем Кэри у меня за спиной. Наверное, я это заслужила тем, что осмелилась обогнать ее и первой войти в двери столовой. Я подрезала ее, пока она изучала свое отражение в камере телефона, пытаясь решить, не зря ли отрезала челку. Зря. В глубине души мне хочется развернуться и сказать Отем, что я не могу ходить за ней гуськом все время обеда, но я сдерживаюсь.

Вместо этого склоняю голову ровно настолько, чтобы дать Отем понять: я ее услышала, но это не волнует меня настолько, чтобы отвечать. У меня есть свои дела. Отем не так интересна, чтобы удержать мое внимание, а тем словом меня называли слишком часто (и тем же шепотом), поэтому оно перестало задевать. По крайней мере, когда оно звучит из уст таких девиц, как она. Здесь это популярное мнение. «Кэмерон Брайт – стерва».

Я распахиваю дверь и выхожу на улицу. Солнце играет на струях фонтана в середине двора, окруженного низкими кустами и обеденными столами. Температура под миллиард градусов, потому что сейчас сентябрь, когда в Лос-Анджелесе царит апокалиптическая жара. Я направляюсь к лестнице на патио второго этажа, расположенного под крышей из красной черепицы и кремовыми арками, – школа построена в стиле испанской миссии.

Я замечаю, что в мою сторону поворачиваются головы. Девочки смотрят на меня наполовину с восхищением, наполовину с обидой; мальчики заинтригованы. Надо сказать в их защиту, что я понимаю – я… горяча. Я блондинка от природы, и у меня тело, которое получается, только если пробегать по шесть миль в день.

Десятиклассница пялится на меня через перила с нескрываемым интересом человека, который не знает, что его заметили. Я бросаю ей взгляд – «Что-то не так?» – и она отводит глаза, а ее щеки краснеют.

Я популярна. Не знаю, почему. Едва ли я единственная сексуальная девчонка в школе. Дело не в том, что я богата. Да и, к слову, это не так. Богат мой отец, но он переехал в Филадельфию в тот же год, когда я родилась, не без причины, конечно. Он присылает чек, покрывающий стоимость моего образования, оплату маминой квартиры и больше ничего. И мне не приносит популярность то, что мои родители получили «Оскар», или выступали на переполненных стадионах, или спали со Стивеном Тайлером. Мою маму можно посчитать актрисой, но только из числа никому не нужных, третьесортных. Она играла в паре рекламных роликов и в театральных постановках, когда я ходила в начальную школу. С тех пор она катится по наклонной: смотрит мыльные оперы и сидит в интернете.

Честно говоря, на фоне одноклассников во мне нет ничего интересного. Бомонт Преп – лучшая и самая дорогая школа на западном побережье – полна детей богачей и знаменитостей. Актрис, предпринимателей, спортсменов, музыкантов.

И среди них – я. Я живу в сорока минутах от них, в Корея-Таун. Езжу на «тойоте», которая, по-моему, сделана раньше, чем Клинтон стал президентом. Я не законодатель моды и не выкладываю в «Инстаграм» фото, которые собирают тысячи лайков по всему миру.

Но я популярна. Это невозможно отрицать, в этом не стоит сомневаться.

Я нахожу наш обычный стол, с видом на двор. Все знают, что патио второго этажа принадлежит нам; оттуда лучший вид для нас и на нас. Пока там никого нет, так что у меня есть время достать блокнот и набросать короткий список, чтобы упорядочить мысли.