Читать Сны над бездной

Обычно спуск в лифте длился считанные секунды – лифт, как и во всех высотных домах, был скоростной, а квартира, в которой жил мальчик-подросток, находилась лишь на двенадцатом этаже, – но сейчас вечность прошла с того момента, как ступили мальчик и старик в кабину, а она все неслась безостановочно вниз.

«Это потому, что всегда мы разговариваем, когда едем в лифте, – подумал мальчик, – а теперь спускаемся молча».

Было слышно, как вверху все глуше, удаленнее гудит электромотор, невидимая железная лапа вдруг задевала о стенки кабины, царапала ее когтями, и мальчику представилось, будто они проскочили первый этаж и погружаются в темный колодец без дна. Он увидел бесконечной глубины узкую бетонную шахту и крохотную деревянную кабину, тонкостенную, хрупкую, неудержимо летящую в черноту…

«Сейчас остановится!» – загадал он и закрыл глаза. Он любил испытывать головокружительное состояние легкости, всякий раз возникавшее от плавной, но стремительной быстроты, с которой кабина останавливалась. «Сейчас!» – приказал он нетерпеливо. Но кабина продолжала проваливаться, уже совершенно точно пролетев и первый этаж, и цоколь здания, и подвал.

Мальчик быстро поднял веки, увидел отражение своего лица в настенном зеркале, увидел рядом отражение старика, который стоял в болезненном оцепенении, запрокинув назад голову.

И под сердцем у мальчика сделалось пусто.

«Так вот как это случается! – животом почуял он. – Вот как выглядит конец жизни!»

Ему захотелось схватить старика за рукав тонкого шерстяного свитера, дернуть что есть силы – только бы он очнулся и сказал хоть слово.

«Но это невозможно, чтобы меня сейчас не стало!» – подумал мальчик.

И, подтверждая его мысль, кнопка с цифрой «1» зажглась изнутри, квадратный пол кабины надавил снизу вверх на ступни ног, и автоматические двери разлетелись в стороны.

Лестничная площадка и холл были залиты сквозь громадное стекло яркими лучами солнца.

И после мертвого искусственного света, который был в кабине лифта, этот сильный солнечный свет показался мальчику живым.

Мальчик сделал несколько шагов и только теперь услышал, как звонко стучит его сердце.

«Ого, как я испугался! – подумал он. – И не глупо ли теперь чего-либо бояться? Это потому, что будет больно. Я знаю. Одну секунду. Но так, как нельзя вытерпеть. Все потому и боятся».

Однако было в том внезапном ужасе, пережитом в кабине лифта, и нечто настолько приятное, что мальчик с удивлением почувствовал – ему хотелось бы испытать это снова.

«Как прикосновение к руке Изабель…» – подумал он.

Лицо девушки-школьницы возникло на тусклом сером металле. Впрочем, даже не лицо, а сначала один взгляд, внимательные темно-карие глаза, но не переливчатые с бликами, а как бы густые, наполненные незримым веществом ее взгляда. Взгляд исходил из такой далекой глубины, что мальчик понял – там, откуда исходит взгляд, уже не глаза, а сама Изабель. А что значит: сама Изабель? Этого нельзя было понять ни умом, ни сердцем, а только все хотелось непрерывно смотреть в ее глаза, идти, уходить по открывшемуся пути ее взгляда в ту влекущую бесконечность, которая и была названа ее именем. Имя и бесконечность – было одно и то же.