Полисмен сразу приметил этого странного типа на углу Риджент-стрит. Высокий черноволосый мужчина лет тридцати медленно шел по улице с любопытством разглядывая прохожих, словно впервые их видел. Он улыбался счастливой улыбкой, что, по мнению констебля Стампа, совсем уж неприлично для утра понедельника. На плече у него сидел громадный черный ворон, вдобавок мужчина был до странности легко одет. На улице 5 градусов, что для декабря, конечно, тепло, но все же быть в одной рубашке странного кроя это чересчур. Наверняка псих какой-нибудь. Ага! Вот оно.
На скамейке сидели девочки лет двенадцати, торопливо ели подтаявшее мороженое. Оно капало цветными каплями из размокших рожков, у одной были испачканы туфли. Мужчина подошел к ним, присел рядом, церемонно представился. Девочки сначала смутились, но он что-то сделал с их мороженым, видимо, показал какой-то фокус. Они застыли, недоверчиво переводя взгляд со своих рожков на красивого незнакомца, потом заулыбались, разом загалдели и придвинулись к мужчине.
Ну, ясно, педофил. Стамп торопливо сообщил по рации, что вынужден покинуть пост, и рысью потрусил к компании на лавочке.
Одна из девочек, пухленькая блондинка с короткой стрижкой, несмело погладила ворона. Птица важно наклонила голову, словно здороваясь. А незнакомец, смеясь, открыл старомодный саквояж дорогой кожи, достал оттуда и вручил каждой туго набитый мешочек.
А! Так этот подлец еще и наркодилер! Стамп с рыси перешел на галоп. И вырос перед лавочкой, как грозный ангел мщения перед трепещущими жителями Содома и Гоморры. К его разочарованию никто не затрепетал. Спасенные глупышки смерили его взглядами, в которых он не нашел ни грамма уважения и признательности, наркодилер педофил дружелюбно улыбнулся. Кожа у него была белее мела, что называется ни кровинки в лице. Над большими, темно-синими глазами, черные брови с крутым изломом, такого четкого рисунка, что казались нарисованными. Лицо мужественное, даже грубовато очерченное, и все же было в нем что-то удивительно породистое, благородное. Видимо, из этих, у которых благодаря папочке денег куры не клюют. Ну, точно наркоман.
– Ваши документы! – рявкнул Стамп как можно свирепее и, не давая преступнику опомниться: – Чем это вы тут занимаетесь?!
– Дарю девочкам подарки, – медленно и с расстановкой ответил мужчина, для большей доходчивости показав констеблю мешочек.
Так, словно Стамп был старушкой на последней стадии деменции и ему требовалось объяснять элементарные вещи. Затем неторопливо достал из того же саквояжа документы и подал полисмену. Стамп обратил внимание на необычный хронометр, украшавший запястье мужчины. Циферблат был прозрачным, под ним двигались медные шестеренки и детали механизма, корпус был покрыт тонкой резьбой, инкрустирован драгоценными камнями. В таком же стиле был браслет и запонки. Полисмен чувствовал, что с трудом сдерживает растущее раздражение. Наверняка этот стимпанковский антураж стоил немалую сумму. Еще и косплеем увлекается, придурок.
– Зачем?
– Это же очевидно. Поздравить с наступающим Рождеством.
– С Рождеством, значит, ага, как же. Ну-ка, позвольте, мисс.