⇚ На страницу книги

Читать Выше облаков. Сон первый

Шрифт
Интервал

Сон 1

Выше облаков

Предисловие

Все в своё время задавались вопросом, что же такое сон? Почему мы видим его? Что он несёт в себе? Психологи и учёные пытаются на всё дать ответ, но так ли нам нужно знать, что же по ту сторону сознания? Может, не стоит открывать эту вселенную, просто продолжим наслаждаться волшебным незнанием и позволим фантазии и дальше строить воздушные замки и миры?

Всё началось в далёком детстве. Девочка, всегда отличавшаяся буйной фантазией, стала видеть сны настолько красочные и необычные, что они врезались ей в память и до тех пор, пока она не делала зарисовки или заметки об увиденном, не оставляли её. Время шло, девочка росла. Сны росли вместе с ней, они извивались как змеи, сознание рисовало всё больше, ярче, запутанней. Всё вокруг кричало: «Поделись с другими! Не держи столько в себе! Пусть узнают!» Возможно, глупо начинать с далёких детских грёз, но без начала путешествия не поймёшь, куда идёт дорога и нужно ли вообще идти по ней. Так что вот это начало моего пути…

Семилетняя девочка уснула…

Глава 1

Проснувшись, я всегда видел солнце в окошке. Ещё один солнечный день… Я люблю тепло и солнце, но не в дни работы. Трудиться под ним иногда бывает настолько невыносимо, что оно начинает казаться надзирателем, который пытается всячески усилить страдания каторжников. Но, в отличие от заключённых, моя работа не наказание, это «воспитание и плата за доброту приёмных родителей».

Не то чтобы я против такого порядка, жизнь у них почти не отличается от приютской, но здесь хотя бы я наедине с собой могу побыть. Мне даже немного жалко своих приёмных родителей. Представьте богатейшего старичка, у которого полно́ детей. Дети настолько эгоистичны и капризны, что внуков дедуля явно не дождался бы. И вот он придумал хитрый план. В завещании после его смерти было написано: «Всё состояние достанется моему первому внуку». Умные юристы подсказали: «Приёмные дети тоже считаются наследниками». Мои новые родители, отличающиеся особой хитростью и жадностью, поспешили в ближайший приют и взяли уже взрослого мальчика (малыши слишком шумные). Вот я и оказался тут. Конечно, по завещанию я наследник, вот только с той скоростью, с какой мои опекуны тратят наследство, до меня пара центов дойдёт. Однако меня это не тревожит: деньги не мои, да и ценности их я не понимаю. «Папаша» говорит, что всё потому, что я оборванец и мне всего 14 лет. В приюте наша воспитатель, сестра Мария, учила, что просто не все люди больны деньгами, некоторым для счастья они не нужны, особенно детям. Она вообще считала всех детей ангелами, верила, что они чисты и не испорчены, а поэтому видят только истину.

Я иногда скучаю по приютским временам. Не по приюту, а по людям – по воспитанникам и сёстрам, что следили за нами. Однако вернуться туда я бы не хотел. Для такого, как я, было невыносимо сидеть взаперти и подчиняться правилам, смысл которых не всегда понятен. Тут как-никак есть свобода, ну, или некое подобие её. Сделал все дела, и иди куда хочешь. Работа, может, и была немного сложной для мальчишки, но так как я справлялся быстро и легко, жалеть меня никто и не думал. Да я и не просил. Терпеть не мог, когда кто-то из сестёр начинал рыдать по тому, какие мы несчастные.