Со сказкой самый длинный день покажется нескучным.
Я расскажу тебе, дружок, один несчастный случай.
Он не у нас произошёл – в туманном Альбионе,
Где каждый, все до одного помешаны на доме.
Дом – это крепость, говорит надменный англичанин,
Который чай пьёт с молоком, а молоко – без чая.
Не страшен в доме ни мороз, ни серый волк, ни вьюга.
Особенно в густом лесу, где все едят друг друга.
И в этой сказке жизнь и смерть переплетутся плотно,
Но зло с коварством здесь себя не чувствуют вольготно.
Пока есть дружба и любовь, в семье благополучно.
Пусть разные, как день и ночь, но так же неразлучны.
Давным-давно, лет семь назад, а, может быть, и восемь
В обычном сказочном лесу среди дубов и сосен
Три поросёнка родились у мамы кабанихи:
Один – крикун, другой – шалун, ну а последний тихий.
Ниф-Ниф всегда был впереди, хвастун и задавака,
Нуф-Нуф – задира и драчун и никогда не плакал.
Наф-Наф – тот вечно отставал: то в небо заглядится,
То как трудяги муравьи плетутся вереницей.
«А ну-ка стройся! Раз, два, три», – их мама проверяла. —
Гуськом идите, впереди дремучая дубрава.
Там бродит страшный серый Волк с огромными зубами,
И он, злодей, всегда не прочь полакомиться вами.
Да-да, он любит поросят, меня-то он боится,
Я в ход пущу свои клыки и острые копытца».
«А почему, – спросил Наф-Наф, как самый любопытный, —
Он любит нас, а не зерно или личинок сытных?»
Вздохнула мама: «Так волкам назначено природой,
Запомни: хищники они, а вовсе не уроды.
Таков закон: один бежит, а кто-то догоняет.
Не спрятался, не убежал – догонят и поймают.
А если нет, когда умрёшь, тебя съедят личинки.
Мы с вами тоже неспроста спускаемся в ложбинку:
Чтоб пообедать! Я как раз нам червячков нарыла.
Кто сосчитает, сколько здесь: по три червя на рыло?»
Ниф-Ниф спросил: «Зачем в лесу таблица умножения,
К чему учиться, если жизнь – то прятки, то сражения?
Маскироваться хорошо уметь – вот это важно!»
«Я лично Волка не боюсь, – вскричал Нуф-Нуф отважный, —
Ты маскируйся под камыш, не зря спина в полоску,
Лежи тихонько. Мама, жаль, ты выбросила соску».
Ниф-Ниф ему: «Я старше всех! В последнюю неделю
Полоски только у меня заметно побурели!»
«Не ссорьтесь, – мама говорит, – ещё начнёте драться!
Где ж червяки?» Наф-Наф в ответ: «Их было там двенадцать».
И облизнулся. «Ха-ха-ха, вот умница, учитесь, —
Смеётся мама. – Вы ему в подмётки не годитесь!»
Ниф-Ниф, Наф-Наф возмущены: «Всё слопал тихой сапой!
Ты нас не любишь, вот уйдём и будем жить мы с папой».
Сопят, надулись и молчат, того не зная сами,
Что через несколько часов останутся без мамы.
Насторожилась вдруг она. «Я слышу запах дыма,
Охотники идут сюда и две собаки с ними.
Держитесь вместе, если что, – сказала кабаниха. —
Я за собой их уведу, а вы сидите тихо».
Поцеловала всех троих, захрюкала и мощно
Рванула через лес, хрустя валежником нарочно.
Они лежали в камышах, зарывшись пятачками,
И к ночи поняли, что всё, не возвратится мама.
Сначала плакали они: как мы без мамы будем?
Здесь рыщет страшный серый Волк, и ходят злые люди.
Кто нам нароет червячков, кто сказку нам расскажет?
Мы рады жёлуди считать, решать примеры даже.
Поищем папу своего – решили поросята.
А что поесть? Вот корешки, вот вкусные опята.
Подруга белка диких груш им с ветки натрусила.