Читать Хранитель пчел из Алеппо

Christy Lefteri

THE BEEKEEPER OF ALEPPO

Copyright © 2019 by Christy Lefteri

All rights reserved

Перевод с английского Юлии Бабчинской

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Виктории Манацковой

Карты выполнены Юлией Каташинской

Серия «Азбука-бестселлер»

© Ю. Д. Бабчинская, перевод, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020

Издательство АЗБУКА®

Посвящается папе.

А также С.

Глаза жены пугают меня. Она не видит внешнего мира, а люди – ее внутреннего. Серьезно, на ее лице будто камни – серые, как морская галька. Посмотрите на нее. Вот она сидит на краю кровати, сбросив ночную сорочку на пол, перекатывает между пальцами стеклянный шарик Мухаммеда и ждет, когда я помогу ей одеться. Неторопливо облачаюсь в рубашку и брюки, потому что устал от этой обязанности – одевать жену. На животе у нее складки – цвета дикого меда, темнее в ложбинках. Грудь покрывают тонкие-тонкие серебристые линии, а на подушечках пальцев заметны крохотные надсечки – прежде в этих рельефах оседала синяя, желтая, алая краска. Когда-то моя жена смеялась так, будто золото переливалось, и этот смех я не только слышал, но и словно видел. Взгляните сами – мне кажется, она исчезает.

– Ночью мне снилась какая-то кутерьма, – сказала она. – Сны заполонили всю комнату.

Взгляд жены застывает, она смотрит в какую-то точку слева от меня.

– Что это еще значит? – спрашиваю я, и к горлу подкатывает ком.

– Они рассыпались. Мои сны были повсюду. Я не понимала, сплю я или нет. Так много образов, что они наводнили комнату не хуже пчел, в комнате будто роились пчелы. Не вздохнуть. Я проснулась и стала молиться: прошу, не дай мне голодать.

Нахмурившись, я посмотрел на жену. Ее лицо было лишено эмоций. Я не стал говорить ей о своем сне, всегда одном и том же, – сне об убийстве. Там только мы с тем мужчиной. В моей руке бита, из ладони сочится кровь. Он лежит на земле под нависшими кронами деревьев. Губы его шевелятся, но я ничего не слышу.

– И еще мне больно, – говорит она.

– Где?

– Резь в глазах. Острая боль.

Встаю перед женой на колени и смотрю ей в глаза. Я боюсь той пустоты, что встречаю там. Достаю из кармана телефон и включаю фонарик. Зрачки расширяются, когда я направляю свет ей в глаза.

– Хоть что-нибудь видишь? – спрашиваю я.

– Нет.

– Тень, а может, изменение оттенка или цвета?

– Только темноту.

Кладу телефон в карман и отступаю на шаг.

С тех пор как мы приехали сюда, жене стало хуже. Кажется, что понемногу истончается сама ее душа.

– Ты можешь отвезти меня к врачу? – спрашивает она. – Боль просто нестерпимая.

– Конечно, – говорю я. – Уже скоро.

– Когда?

– Как только мы получим документы.

Я рад, что Афра не видит этого места. Хотя ей понравились бы чайки, их энергичный полет. Алеппо не так близок к морю. Да, скорее всего, она бы не отказалась увидеть птиц и побережье, поскольку выросла у воды. Я же сам из восточной части Алеппо, где город встречается с пустыней.

Переехав ко мне после свадьбы, Афра тосковала по морю. Она рисовала воду, где бы ни увидела ее. Среди засушливого плато, на котором в основном расположена Сирия, попадаются оазисы, ручейки и речки, впадающие в болота или озерца. До рождения нашего сына Сами мы повсюду искали воду, чтобы Афра могла запечатлеть ее масляными красками. Я бы хотел вновь увидеть одну из картин жены – пейзаж с рекой Кувейк. Она изображена так, словно в городском парке вышла из строя ливневая канализация. Афра умела проникнуть в суть пейзажа. Вид убогой речушки напоминает о стремлении выжить. Километров через тридцать к югу от Алеппо река прекращает всякую борьбу с суровой сирийской степью и постепенно переходит в топи.