– Пальцы болят, – захныкал Толстый, пытаясь согреть дыханием пальцы левой руки.
– В задницу засунь, – посоветовал ему второй альпинист. – Из-за тебя на гору поперлись. Экстрима захотелось. Плевать нам на штормовое предупреждение! Вот теперь и поплюй на свои пальцы.
– Ну, зачем ты так? – упрекнул третий, который был постарше. – Самое последнее дело сейчас – переругаться. И так хреново. Все виноваты. Никто силком не тянул. Посмотрю в рюкзаке мазь гепариновую, вроде брал на всякий пожарный. Подвинься.
Он на ощупь стал рыться в своем рюкзаке, через некоторое время нашел тюбик с мазью и протянул его Толстому.
В предназначенной для одного человека палатке, где от метели укрывались трое альпинистов, было темно и тесно. И если прочная синтетическая ткань, в общем-то, неплохо защищала от мокрого снега, то от пронизывающего холода укрыться было некуда.
Ночевка на снегу не предусматривалась. И одиночную палатку наиболее опытный из них взял с собой просто по привычке. Вчера утром, проигнорировав приказ, полученный по рации от начальника альплагеря, они продолжили восхождение на Эльбрус по одному из наиболее трудных маршрутов. Небо было ясным и синим и совсем не предвещало метели, о которой предупреждали их по рации.
«Обычная перестраховка!» – с пеной у рта убеждал Толстый, успешный бизнесмен из подмосковного Реутова. Он второй год подряд не мог защитить звание кандидата в мастера спорта и счел приказ спускаться вниз интригами начальника альпинистского лагеря, с которым у него сложились неприязненные отношения с первых дней пребывания в лагере.
Двое товарищей Толстого с некоторым колебанием согласились с ним и продолжили восхождение. Вожделенная цель – Западная вершина Эльбруса – казалась совсем близкой. Теперь все трое платили за свое легкомыслие. Спустя час после начала штурма вершины неожиданно начался настоящий буран, пришлось остановиться и разбить палатку. В ней, скукожившись и дрожа от холода, они провели почти сутки. Как назло, вышла из строя газовая горелка, и невозможно было вскипятить воду, чтобы хоть немного согреться горячим чаем. В довершение всех бед Толстый потерял перчатку, а на высоте это было чревато обморожением и гангреной, что хорошо понимали все, и в первую очередь он сам.
Внезапно слабо запищала рация. Тот, у кого в рюкзаке нашлась гепариновая мазь, нацепил наушники.
Выслушав сообщение, он сказал в микрофон:
– Хорошо. Спасибо. Мы пока в порядке. В относительном. Толстый пальцы приморозил. А так ничего. Может, продержимся еще одну ночь. Батарея только садится.
– Ну что? – спросил Толстый.
– Что, что? Спасательные работы невозможны в данное время. Внизу прошла лавина.
– И что теперь? Они оставят нас здесь загибаться?
– Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет сам знаешь что, – зло заговорил третий. – Чудес не бывает! Пока погода не установится, никто за нами не пойдет.
– Хватит собачиться, – твердо сказал более опытный альпинист, который разговаривал по рации. – Начальник просил потерпеть, обещал что-нибудь придумать.
– Вторую ночь здесь ночевать? – с ужасом спросил Толстый. – Я ж без пальцев останусь!
– На хрена тебе пальцы, если головы нет? Вторая ночевка на снегу в этой собачьей будке всем боком вылезет.