1. Что такое автоплагиат?
Повести и рассказы, которые вам предстоит прочесть, можно было бы назвать плагиатом, если бы автор не позаимствовал эти тексты… у себя самого. Да, так бывает, но чрезвычайно редко, чаще заимствуют у классиков или коллег по перу. Я и сам иногда обнаруживаю в чужих обложках придуманные мною коллизии, а то и знакомые персонажи, которые, даже не поменяв имён, перекочевали из моих сочинений в чьи-то тексты. Во времена моей литературной молодости это называлось «коммунальным творчеством» и вызывало насмешки профессионального сообщества, а иногда вело к скандалам. Помню, поэт Александр Юдахин, решивший назвать новую книгу «Перелётные листья», вдруг обнаружил именно это словосочетание в стихах молодого поэта. Отчаянию его не было предела, а поскольку конкурирующий автор работал редактором в том самом издательстве, где готовился к печати сборник Юдахина, то мнительный пиит объявил: это не случайное совпадение, а самый настоящий плагиат. Вот шуму-то было!
Нынче не так… Большинство из тех, кто вступает в литературу, не читают не только своих сверстников и старших товарищей, но и классиков. Они очень удивляются, узнав, например, что названия «Обрыв», «Крылья», «Дом у дороги» в отечественной литературе уже встречались, а разочарованная в любви дама под поезд уже бросалась. Понятно, что самый малоизвестный рассказ Бунина отличается от романа, попавшего в короткий список Букера, так же, как Аполлон от гамадрила. Нет, я не о том, чтобы встать вровень с гигантами, я об элементарном владении ремеслом. Забыта простая истина: писатель не тот, кто пишет, а тот, кого читают. Но что делать, мы живём в эпоху интертекстуальности: «…а есть ещё «Юрий Милославский», так тот уж мой». Мнение премиального жюри волнует сочинителя куда больше, чем мнение читателей и коллег. Впрочем, одного из таких переимчивых авторов я однажды, не удержавшись, спросил: «Зачем же вы, коллега, так уж буквально «перепёрли» сюжет моей повести «Работа над ошибками» для производства, мягко говоря, своего романа о школе? «Клянусь, я не читал вашей повести!» – глядя честными, как новенькие рублёвые монетки, глазами, ответил он. И ведь не соврал, так как видел лишь фильм, снятый по этой повести режиссёром Андреем Бенкендорфом, который подробно воспроизвёл мою фабулу. Кстати, он потомок того самого Бенкендорфа.
Тут мы сталкиваемся с важной особенностью нынешнего литературного процесса. Современный автор с головой погружён в виртуальный информационный поток, который часто воспринимает как реальную жизнь. Недавно я разговаривал со знакомым прозаиком, он возмущался: «Это безобразие… Там такое было!» – «Где?» – «На митинге оппозиции!» – «Ты там был?» – «Нет, но видел фотографии и коменты в Интернете…» Знаете, ночь любви с обворожительной женщиной и эротический фильм на сон грядущий – вещи всё-таки разные. Другой немолодой начинающий прозаик показал мне свой роман, где события разворачиваются в мире телевизионщиков. «А вы работали на телевидении?» – «Нет. Но все итак знают, что там происходит…» Откуда? С таким же успехом можно заявить: «Я знаю, как делают полостные операции…» – «Как?» – «Очень просто. Хирург протягивает руку в резиновой перчатке и требует: «Скальпель!» В кино видел…»