Современный украинский ученый, известный историк и археолог, академик Национальной академии наук Украины (НАНУ) Петр Петрович Толочко в своей книге1 пишет, что тема происхождения трех восточнославянских народов – русского, украинского и белорусского, тема их единства (или, напротив, различия уже в далеком прошлом) излишне политизирована, и это мешает поиску и обретению объективной научной истины. Дореволюционные, советские и современные историки наплодили множество теорий, гипотез и концепций. «Историки, принадлежавшие к разным восточнославянским народам, стремились отыскать в далеком прошлом преимущественные заслуги “своих” предков».
Академик Петербургской академии наук по отделению русского языка и словесности М. П. Погодин (1800– 1875) выдвинул концепцию, согласно которой «единственным правопреемником киеворуского прошлого объявлялся русский народ, якобы ушедший из Среднего Поднепровья под давлением монголо-татар на северо-восток и уступивший… эти земли новым насельникам-украинцам». Украинские историки, напротив, полагали, что Великороссия «была “младшей сестрой” Малороссии, поскольку заселилась выходцами южно-руских земель»2.
Академик НАНУ П. П. Толочко
В советский период проблему решили принятием концепции общности происхождения великорусов, украинцев и белорусов из единой древнерусской народности. Однако историки украинской диаспоры категорически не признавали древнерусскую этническую общность и исповедовали убеждение, что «украинцы были всегда» (с незапамятных времен). Поэтому «Киевскую Русь» они именовали «Украинской державой», а княжеские междоусобицы толковали не как борьбу за престолонаследие в пределах единого княжеского рода, а как этническое противостояние украинцев всем иным. При этом «украинские» Киев и южная Русь противопоставлялись «русским» Владимиру-на-Клязьме и Северо-Восточной Руси, или «белорусским» Полоцку и Северо-Западной Руси3. «С обретением Украиной государственной суверенности идеи диаспорной историографии перенеслись сюда и стали чуть ли не официальной доктриной этногенетических конструкций»,– пишет П. П. Толочко.
Новые учебники «незалежной» Украины переполнены невиданными доселе и неизвестными по историческим источникам понятиями, терминами и определениями типа: «Украина-Русь», «украинские князья», «украинская земля» (применительно к древности!) и т.п. «Киевская Русь» в них сведена до территории современной Украины. «И это при том, что территория Черниговского («украинского!» – В. Н.) княжества простиралась практически до Подмосковья, а составной частью Переяславского вплоть до середины XII в. была Ростово-Суздальская земля»4, – изумляется П. П. Толочко невежеству (или националистической зашоренности) своих земляков и горе учёных.
Даже в современных академических (но чаще университетских) исследованиях борьба князей излагается как межэтнические и межземельные столкновения, хотя «ни один из князей и в страшном сне не видел себя украинцем, русским или белорусом». Да и этнонимов таких тогда еще не было. «Тем самым в сознание учащейся молодежи внедряется ложная мысль не только о различии украинцев, русских и белорусов уже в киеворусcкое время, но и об их этническом антагонизме», – бьёт тревогу украинский учёный