…Посвящается всем, кто выиграл борьбу со страшной болезнью РАК.
И всем тем, кто её проиграл.
«Дней жизни наших – семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет; и самая лучшая пора их – труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим».
Псалтырь. Глава 89. Стих 10.
* * *
Наша жизнь – это мозаика разноцветных дней. Иногда они бывают беззаботно белые, иногда солнечно желтые, иногда ярко-красные. Утром – радостно весенние, вечером – пасмурно осенние. А иногда завистливо серые или даже злобно чёрные. Каждый день разнообразен и в своей красоте неповторим. Но каким бы чёрным ни был этот день, нужно всегда помнить, что он никогда больше не повторится!
Каждому человеку отмеряно разное количество дней. Одному – ослепительно ярко, сочно и живо. Другому – бесцветно сухо, бледно, безжизненно и смертельно. Но дни проходят. Улетают. Остаются одни воспоминания. Со временем умирают и воспоминания.
Его я почувствовала сразу. Отвратительно резкий, чересчур сладкий, неприятно фруктовый, убийственно ванильный, приторно тошнотворный запах, заполнивший все мои легкие. Муторный запах другой женщины. Чужой запах на чистом, совсем недавно купленном пиджаке моего мужа.
Противный, душераздирающий, ужасно мучительный, чудовищный запах измены.
Меня начало тошнить. Сильно. Тошнота подступала к горлу, норовя выйти наружу. Я стояла, опустив руки, стараясь не разреветься. На душе было гадко. Почему? Почему? Почему? Почему так случилось? Что я сделала неправильно? Комкала в руках край домашнего платья, старалась ответить сама себе на заданный вопрос. И не находила ответа. Почему? Я давно предполагала – что-то было не так в поведении мужа, но старалась видеть только хорошее. И вот! Пощёчина оказалась сильной, сбивающей с ног, убивающей веру в людей и ранящей сердце. Разбивающей сердце на мелкие куски!
Тошнота не проходила, наоборот, с каждым вздохом мне становилось всё хуже. К тошноте добавилась головная боль и ужасная слабость. Я ещё раз втянула в себя воздух и глотнула.
Он был в душе. Я слышала плескание воды. Подошла к дверям и тихо приоткрыла дверь. Через прозрачную плёнку было видно статное, мускулистое, загорелое тело. Маленькие струйки воды сбегали по красивому рельефу его живота. Ни грамма жира – одни кубики. Высокий, темноволосый, симпатичный. Альфа-самец. Теперь уже не мой.
Увидев меня, он вышел из душа и обмотался полотенцем. На фоне загорелой кожи белое полотенце, казалось, только украшало его стройные, сильные ноги. Могуч и статен. Теперь не мой. А был ли когда-то мой? Горько, как же горько. Больно до тошноты. Как же больно! Тошнота не проходила, но и не была сильной.
Он посмотрел на меня и улыбнулся. И эта красивая, но уже ничего не значащая улыбка пронзила мне сердце. Стало как-то никак. Одинаково. Безразлично. Наверное, эти чувства отразились на моём лице.
– Милая, что с тобой? – с нежностью и заботой произнёс он. Эта неискренняя нежность и забота усугубили ситуацию.
– Зачем ты так. Будь честен хоть сам с собой. Я давно для тебя перестала быть милой.
– О чём ты говоришь?
– Ты всё сам прекрасно знаешь. Кто она? Наверное, молодая и красивая? Да? Я ей и в подмётки не гожусь? Признавайся!
– О чём ты?
– Ты прекрасно всё знаешь. От тебя воняет.