Ох, сколько мне всего надо сказать! Я уже подготовила план, что и в какой последовательности надо обсудить. Телефон это одно. Да, мы созваниваемся в день по сто раз. Маша мой самый близкий человек на свете, мой личный психотерапевт, моя отдушина, моя подружайка.
Маша едет из Питера в Москву. После окончания ВУЗа она уехала туда вроде бы как на выходные, встретила своего Славика и так вот уже третий год не может вернуться обратно. Она влюбилась в Славика, в Питер, в его собаку и его квартиру на Невском.
Конечно, после энной рюмки чая в наши редкие встречи я как попугай задаю один и тот же вопрос: ну как?? Как можно взять и уехать? Закатывая глаза, Мария Алексеевна всегда говорит:
– Дорогая моя, ты в свои двадцать три года вросла корнями в Москву так, как это не делают даже пожилые люди.
Мои очень далёкие корни по папе тоже из Питера, но меня туда не тянет и вообще никуда не тянет. Мои родители и их родители очень, очень древние москвичи. Я этим горжусь, но не хвастаюсь и не люблю обсуждать.
Наша встреча назначена на вечер в центре города, от одной мысли, у меня захватывает дух. В центре Москвы я никогда не жила, плавно со станции Динамо мы мигрировали на Полежаевскую, где и проходит вся моя жизнь. Но каждый раз находясь внутри Садового я представляла, как там живут люди. Конечно, они везде живут, просто внутри Садового особая атмосфера. Там город не спит, там всегда шумно, там есть движение, там много света в окнах.
Моя самая дебильная привычка – это смотреть в окна. Где бы я ни была, с кем бы я не была, я всегда смотрю в окна. В голове сразу возникают образы, и моя больная фантазия берет надо мной власть и творит. Ведь каждое окно – это настоящая жизнь, история. Нет, конечно, моя фантазия не настолько больная, что, видя необычные шторы я представляю дракона в кухне. Нет. Шторки, светильники, сами рамы говорят уже многое о своих хозяевах. Наверное, больше похоже на откровения форточника домушника.
Конечно, если посмотреть на мое окно, то первым делом подумаешь, что тут живёт бабулька лет восьмидесяти. Богатая хрустальная люстра с просто уродскими висюльками, ковер на стене – благо из окна его не видно, шторы… Про них вообще говорить не хочу. Нет, это не я выбирала. Это и правда квартира моей БА. Кстати, она терпеть не может, что я ее так зову, прости бабуль. Почему я живу с БА? И почему у меня убогая люстра?
Ситуация стандартная. Мама с папой развелись тихо и спокойно, папа забрал книги, мама квартиру. Меня не делили. Вроде сказали, что в тринадцать лет я сама могу выбирать, с кем жить, поэтому мои вещи вместе со мной остались с мамой и ее мамой. Папа переехал жить к БА, дед к тому времени уже умер. Спасибо хоть это не связано с моими двумя родственницами, потому что даже при падении рубля, астероида, давления мне их упоминают, как основную беду. Главной причина тому естественно моя мама. Гулящая. Мама сильно больна, это передалось на генном уровне от ее мамы, у них дефицит мужского внимания. Когда мама в очередной раз вышла замуж, ее мама, моя другая бабушка причитала, что у всех мужики есть, а ее вот судьба обделила в семьдесят лет таким счастьем (это после четырех браков).
Естественно БА не очень сильно обрадовалась папиному возвращению в родные пенаты и после каждодневных обсуждений его развода, он переехал жить на дачу. А его место заняла я. Но конечно не сразу, а постепенно.