Лондон, Англия
1817 год
Мэтью Стратмор, граф Уиттингем, изучал кусочки пазла, разбросанные по столу красного дерева, стоящему рядом с окнами его кабинета. Оконные переплеты по моде того времени были узкими.
Пазл в виде карты мира требовал всего его внимания и умения. Довольно хмыкнув, он закончил очередную часть и потянулся к кусочку, что мог оказаться как Сицилией, так и Сардинией, но тут в дверь постучали.
– Войдите.
– Милорд, к вам визитер.
Однако у стоящего в дверном проеме дворецкого в руках не было обычного серебряного подносика.
– Спасибо, Спенсер. Посетитель дал вам визитную карточку?
– Не дал. И не назвал своего имени.
– В таком случае у меня нет времени.
Граф придвинул к себе прислоненную к столу трость и оглядел стол, намереваясь еще какое-то время пособирать пазл, прежде чем сосредоточиться на более важных делах.
– Милорд?
Тон Спенсера заставил графа повернуть голову и с любопытством посмотреть на дворецкого:
– Да?
– Джентльмен попросил показать это, на случай, если вы откажетесь его принять.
Слуга шагнул вперед. На обтянутой перчаткой ладони лежал замшевый мешочек.
– Какого черта?!
Уиттингем выхватил мешочек у дворецкого и высыпал на стол его содержимое. У него мгновенно перехватило дыхание, настолько резко, что он даже не услышал зловещего звона часов в коридоре: слишком огромна была нахлынувшая на него волна воспоминаний.
– Немедленно пригласите его.
Дворецкий поспешно направился к двери.
– Поторопитесь, Спенсер, прежде чем джентльмен уйдет.
Уиттингем, хоть и с трудом, но успел взять себя в руки, прежде чем в кабинет вошел герцог Скарсдейл. При виде его губы графа раздвинулись в дьявольской улыбке. Уиттингем радостно заключил друга в крепкие объятия.
– Скарсдейл! Глазам не могу поверить.
Джентльмены разомкнули объятия, пожали друг другу руки, и десять лет разлуки испарились, будто их не было и в помине.
– Я тоже. Тебе лучше других известно, как я презираю этот город.
Это было напоминание о событиях, из-за которых Ландену Бекфорду, третьему герцогу Скарсдейлу пришлось уехать из Англии как можно дальше. Но Уиттингем решил не позволять воспоминанию омрачить встречу. Он был очень рад видеть старого друга и, невзирая на то, как относилось общество к необъяснимой добровольной ссылке Скарсдейла, не питал к нему неприязни или обиды.
Несколько секунд оба молчали. Потом Мэтью потянулся к лежавшим на столе карманным часам, сунул их в замшевый мешочек и с грустным вздохом отдал его другу.
– Спасибо.
В единственном слове прозвучало столько невысказанного!
Ланден положил часы в карман.
Мэтью оперся о стол и подбородком сделал другу знак садиться.
– Бренди? Или ты отрекся от этого яда? – спросил он, глянув в сторону шкафчика со спиртным. – Во время нашей последней встречи ты был мертвецки пьян.
– Не смотри на меня так. Тогда ты тоже был не в себе, – кивнул Ланден. – Кроме того, не ожидал же ты, что я утону в бутылке и буду оставаться на дне все десять лет?
Усевшись поудобнее, он окинул взглядом сначала левую ногу Мэтью, потом трость.