Мам, живого ты Ленина видела?
«Нет, я в двадцать шестом родилась,
Тогда на Амыле басмачи взяли власть…
Подавили восстание» Да, вот дела!..
«Мне три годика, страх, как стреляли,
Был пожар, погорели амбары,
Люди прятались ночью в подвале,
Дети, женщины: малый и старый»
Мам, Мякшин дед уходил воевать?
«Призывали, и дважды – не годен,
С хроматы он бракованный, вроде,
Да и многодетных старались не брать.
Девять раз мама деток рожала,
Девки, парни, и померли двое,
Виктор брат, он последыш за мною,
Мне семнадцать, а он совсем малый.
Как война началась – голодуха,
Очень скудное стало снабженье,
Злые, хмурые, все в напряженье,
Что на фронте – ни слуха, ни духа,
То есть радио нам сообщало,
Что оставили Киев и Харьков.
Похоронку прислали уж Варьке,
Земляков полегло уж немало.
Мы работали – всё для победы,
Опоздаешь, так сразу под суд,
За пустяк год-полгода дают,
Арестуют, как ночью приедут.
В сорок третьем нас с Лёней судили,
И в тайгу, в лагеря на полгода…
Пережили мы трудные годы,
Фрицев, главное, что, победили»
Мам, а после войны как? «Полегче.
Леспромхоз был, а прииски закрыли»
Сахалин… как вы там очутились?
«Так вербовщик, красивые речи,
Два часа обрабатывал местных,
На востоке, мол, рай вы найдете:
При жилье, при деньгах, при работе.
Говорил он так искренно честно,
Мама с тятей собрали манатки
И айда на восток в божий рай!..
Что там ждало нас, сын, угадай?..
Те же трудности, те же порядки»
Три сестры в Каратузе остались:
Маша, Паша, а с ними Наташа.