Читать Тревожное торжество

Дорога, если к ней привыкаешь как к части своей жизни, никогда не оставляет равнодушным. Огромное количество людей много времени проводят в дороге и потому врастают в нее, как деревья своими корнями крепко вросли в землю по сторонам этой дороги.

У Павла Хавина дорога всегда вызывала противоречивые чувства. Иногда она нравилась и успокаивала, и он смотрел на нее сквозь стекла автомобиля с удовольствием. Иногда дорога раздражала и даже злила, ибо мелькание машин и неизменные гонки создавали ощущение, что постоянно куда-то несешься и не можешь остановиться, и вся жизнь летит кувырком к чертовой матери, не успеваешь перевести дух.

Оглянешься, а полжизни как корова языком слизала. И где они, эти полжизни, бейся лбом о стену – не сообразишь. Может, затерялись в дорожной толкотне, покрывшись коростой затвердевшей грязи после весенне-осенних дождей и слякоти. Может, испепелились в солнечном жареве лет. А может, вымерзли в ледяном холоде зим.

Но, с другой стороны, где еще, как не в дороге, хорошо думается и вспоминается. И даже если эти воспоминания разочаровывают и навевают тоску.

Однажды вдруг человек осознает, что прожил жизнь не так, как хотел, и не так, как нужно было. Перевернуть бы все, да не в силах. Начать с нуля невозможно, а продолжать – нет смысла. Итогом прожитой жизни оказывается разбитое корыто, как у старухи из сказки. Предъявлять претензии некому, а себя обвинять невыносимо. Остается только надеяться, что все еще изменится и пойдет иным чередом.

Хавин не мог для себя определить, как он относился к собственной жизни. За сорок пять лет намешано в ней много разного. Успешный бизнесмен с мягкими манерами, ухоженный, привлекательный и спокойный. Но почему-то, несмотря на все успехи в бизнесе, не очень удачливый в личной жизни. Уже дважды был женат, и всякий раз жены сами уходили, хлопая дверьми перед его носом. С грустью замыкался в себе, оставлял все, что наживали вместе, и начинал заново. Душевные раны затягивались медленно и болезненно.

После разрыва со второй женой пролетело полгода, и Павел понемногу приходил в себя. Впрочем, угнетала мысль, что за сорок пять лет так и не научился делать счастливыми женщин, находившихся рядом.

Теперь он думал, что никогда больше не наступит на одни и те же грабли. Всякий раз жены, разрывая с Павлом, говорили, что жить с ним неинтересно, просто невозможно. Что все деньги, какие имелись у Павла, не принесли счастья и что счастье, в конечном итоге, не в деньгах, ибо они привносят комфорт, но не гарантируют семейный успех.

Он не понимал жен, а жены не понимали его.

Сейчас он, в светло-коричневых брюках и светлой рубахе с коротким рукавом, сидел на заднем сиденье автомобиля и смотрел сквозь стекла на дорогу, которая неслась под колеса. У него был красивый овал лица, тонкие черты и карие глаза. Аккуратная короткая прическа. Мужчины с такой внешностью обычно сразу производят впечатление на женщин, но Павла это не утешало, особенно после распада второго брака.

Автомобиль гнал на предельной скорости. Хавин недовольно пошевелился. Водитель остро уловил недовольство, машинально сбросил скорость. Затылок водителя перед глазами Павла топорщился черным пучком коротких волос. Хавин распорядился припарковаться у первого придорожного кафе или ресторана, перекусить. В ответ – быстрый кивок головой и короткое «угу».