– Настало время перебираться в город, дочка. – сообщил Жан-Поль и продолжил. – Работы здесь совсем не осталось, а хозяйство после смерти твоей матери пришло в полное запустение. Здесь мне тебя не прокормить. Вода да чёрный хлеб разве ж еда для ребёнка. Собирайся в дорогу, завтра с утра и пойдём.
– Хорошо, папенька, как скажете. – послушно кивнула Катрин и пошла собирать свою нехитрую кладь – два стареньких маминых платья, шерстяную шаль, единственную в доме книгу, которую, за неимением большего, ей так нравилось перечитывать, хотя содержание уже давно было выучено наизусть.
На утро они отправились в путь. На дворе стояла осень, но погода пока держалась солнечная и тёплая. Денег нанять повозку для переезда у отца не было, поэтому отправились в Париж, идти до которого предстояло несколько дней, пешком.
Сперва всё было хорошо, но спустя несколько часов Кати (Cathie —французскоеимяс ударениемна последнийслог) сильно натёрла себе ногу – обута она была в разваливающиеся дешёвые сабо.
– Похоже я сильно натёрла правую ногу. – прокомментировала девочка.
Отец осмотрел рану, никаких медицинских средств с собой не было, поэтому он сорвал на обочине дороги молодой подорожник и, приложив его к ране, перебинтовал своим носовым платком.
– Самой тебе не дойти, придётся взять тебя на руки.
Через пару часов заметно похолодало и стало смеркаться. Впереди как раз была таверна, в которой решили поужинать и заночевать.