1. Прелюдии к финансовым увертюрам
«А не слишком ли ударилась Великая наша страна – в праздность великую? И впрямь: зачем теперь труд с рабочими местами, если вокруг – толпы личных и частных кредиторов и инвесторов, с прибыльными возвратами и благими пожеланиями: «не хотите ли всего за пять минут стать миллионерами», а то и миллиардерами? И с лучезарным смехом, якобы, продлевающим жизнь.
Но это если и смех, разумеется, всю жизнь продлевать! А он имеет обыкновение сменяться страхами ночей – за редким исключением сохранять смешное вплоть до золочёных унитазов, с целой толпой наёмных холопов и холопок, уже балдеющих от предвкушения свободного мани-опия.
А, главное, (если по мнению очередной «звезды» от шоу-биза) – за такие-то деньжищи почему бы не открыться – как долго и каким был подлецом?»
(«…» Здесь и далее – прим. автора).
Российские денежные проблемы 90-х свелись, в сущности к попыткам банальной смены всего отечественного на зарубежное, с обеспечением российской прибыли в зарубежье, с естественной убылью из отечественного капитала, из карманов россиян и из их безопасности от нашествия зарубежного импорта.
Однако, под настырной приватизацией скрывалась совсем иная, чем оздоровление «никудышной» советской экономики, задача: преждевременный перевод мощнейшего индустриально-промышленного и аграрного комплекса страны на пост-индустриальную основу, с естественным прдпочтением доходов от свободной продажно-покупной коммерции (спекуляции) услугами, товарами и деньгами.
А учитывая прежнюю ставку на трудовой пролетариат в деле преобразования монархической государственности на общенародную – предпринимательское дело в индустриальной экономике оказалось тогда, мягко говоря, не в особом почёте.
Хотя позитивный смысл предпринимательства был очевиден и для государства. Но лишь при условии неприятия эгоистической выгоды из того, что стало принадлежать коллективу, стране и всему народу.
К слову сказать, любой пролетарий, как индивид, в той или иной мере обладающий мыслительой деятельностью – переставал быть обладателем только физического труда.
И в той или иной степени способностей – становился предпринимателем в тесной увязке индивидуальной умственной деятельности с физическим трудом.
Так что весьма спорным является распростанённое убеждение марксистов в том, каким путём предпочтительнее социализировался человек – трудом или предваряющей мыслительной деятельностью (предпринимательством).
Но в любом случае – как физический труд явился и созидательным и разрушительным, так и предпринимательская инициатива оказалась далеко не только созидательной.
Для примера хватит и нескольких, достаточно типичных бизнес-деяний: на частной раскрутке денежной инфляции; на свободном перемешивании преступных денег через одну и ту же официальную банкноту; на отмывании преступных денег товарами и продуктами, производимых чужими руками через свободный международный рынок.
Однако речь не об извращениях вальяжного бизнеса, а о том, почему и к добропорядочному предпринимательству столь поверхностное и прямо халатное отношение, которое так часто оборачивается убытками с напрасной тратой времени, сил и средств?