Читать В семье не без у рода

Я ехал в пригородной маршрутке на литургию. За окном мелькали берёзовые рощи, радующие глаз долгожданной зеленью. Ещё совсем нежной, не набравшей силу. Пасха в этом году ранняя, а весна запоздала на добрые полмесяца. Только-только к Троице берёзы опушились робкой листвой.

В сельский храм ехал по приглашению Алексея Григорова. Его рекомендовал мне знакомый батюшка как человека интересного, много делающего для церкви. Рекомендовал более года назад, но встретиться с Алексеем удалось только две недели назад, зато хорошо поговорили, и вот теперь я ехал в храм, построенный его трудами.

В голове всплыло услышанное от Алексея. Это звучало почти притчей. К архимандриту Кириллу (Павлову), духовнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры, пришли в середине девяностых годов молодые люди. Успешные, активные и обеспокоенные развалом страны. Пришли за советом, благословением. Мужчины были озадачены беспределом, творящимся в стране: целенаправленным развалом экономики, промышленности, наступлением пошлости, безнравственности, пьянства, наркомании. Спросили у старца: что делать, батюшка? Создавать партию? Боевые отряды? Звать людей на баррикады? А старец говорит: нет, чада мои, вы уже ничего сделать не сможете, настолько всё оккупировано. А как быть, батюшка? – в отчаянии спросили пришедшие. И прозвучал ответ: приводить сограждан к Богу. Должно вырасти поколение православных людей, которые придут во власть, на производство, которые будут противостоять разрушительным силам.

Тут же Алексей прочитал стихи Николая Зиновьева.

Как ликует заграница

И от счастья воет воем,

Что мы встали на колени.

А мы встали на колени

Помолиться перед боем…

Храм был маленьким. Днём раньше, отвечая на мой вопрос о численности сельского прихода, Алексей сказал:

– У нас так – если пять машин из Омска приехало – значит, полный храм. Деревенские три-четыре человека придут, уже хорошо…

У церкви стояло четыре машины.

В храме пахло ладаном, обшитые светлым деревом стены создавали впечатление, ты внутри шкатулки. Солнечно написанные иконы усиливали это ощущение.

Мы обнялись с Алексеем. Он был облачён в стихарь – помогал батюшке в алтаре.

Человек двадцать стояло в храме. И он был полным.

В нашей беседе, которая состоялась накануне, Алексей сказал: храм стоит по молитвам его рода, молитвам прадеда Трофима, деда Луки, молитвам мамы, молитвам особо почитаемого им святого Серафима Саровского.

Дед Лука мечтал после войны срубить храм в деревне Речушка, которую спецпоселенцы поставили в архангельских лесах на реке Ёрга. Тогда на краткое время начались послабления в вере, дед надеялся, а вдруг разрешат хотя бы часовенку. Но так получилось, храм, первым в их роду, вместе со своими товарищами поставил под Омском любимый внук – «внучок», как звал его дед.

Вот что рассказал Алексей о своём роде.

Начало нашего рода – прадед Трофим Степанович Григоров, 1869 года рождения. Кто перед ним – неизвестно. Родителей своих Трофим не знал.

В раннем возрасте подобрал сироту помещик Алексей Кожевников. В поминальные записки на проскомидию обязательно вношу раба Божия Алексия. Можно сказать, тоже нашего рода человек. Мог бы запросто сделать из Трофима слугу-прислугу на побегушках – «подай-принеси», «одень-раздень», «барыню спляши»… Помещик дал Трофиму в руки удочку, а не рыбку. Каждый настоящий русский мужик – плотник. Не все искусные, но каждый владел топором. Трофим относился к искусным. И топором играючи тюкал, и рубанок пел в руках… Кроме того, печник, пимокат, полушубки шил… Золотые руки помогли роду выжить, когда угодил в форс-мажор раскулачивания.