Читать Георгий Седов. Гарантирую жизнью

Ох и достал же всех этот пацан!

На Гошку Седова жаловались все хуторяне Кривой Косы – и стар и млад. В свои двенадцать он страшно гордился славой грозы округи и, конечно же, поддерживал репутацию – то с гимназистами заезжими подерётся, то лодку рыбацкую украдёт покататься, то свиней соседских для смеху дёгтем вымажет.

Но больше всего любил он обносить сад местной учительницы Ольги Феофановой. Яблоки в нём были сказочные. Да и сама Ольга по местным меркам была инопланетянкой – выпускница Института благородных девиц[1], независимая, красивая книгочейка. Гошке нравилось есть сладкие яблоки и наблюдать из кустов, как Феофанова причитает над сломанными им ветками.

– Негодяй! Рetit voleur…[2]

– Петя Вулё, – повторял за ней тихо Гошка.

Ему нравились новые словечки, которых до приезда на казачий хутор столичной учительницы и не слышал никто. Иногда Гошке даже казалось, что не ругает она его, а заставляет постичь что-то немыслимое и пока непостижимое.

А Феофанова всё грозила сломанными ветками в сторону дома Седовых, увещевая сорванца:

– Вот я батюшке твоему всё расскажу!

Но Гошка на этот счёт был спокоен: родители любили сына и всё прощали – лишь бы здоров был. А учительницу Седовы-старшие недолюбливали – на её столичном фоне слишком уж выпячивалось, что в их семье все были неграмотными. Вот и рос Гошка абсолютным балбесом. Но родители видели в нём будущего рыбака, которому грамотность ни к чему – была бы сила сети тянуть да удача сухим из воды выходить.

Хуторяне же давно перестали жаловаться на Седова родителям. Вместо этого они заваливали жалобами суд Донского казачьего войска, надеясь, что судья прикажет-таки высечь несносного мальчишку на площади розгами. В тамошней канцелярии сидел старый казак, который только посмеивался над бедными хуторянами и все эти жалобы отправлял в корзину – нечего по мелочам судиться. Да и лихой рубака получится из парня через пару-тройку лет. Зачем такого розгами унижать?

Если бы в те годы кто-то сказал, что он, наглец, станет в один ряд с лучшими людьми России, совершит научные открытия, подвигом своим вдохновит многие поколения на службу Отчизне, то даже любящие родители только усмехнулись бы.

Единственным, кто верил в Седова, был новый околоточный надзиратель[3] Парамонов. Он знал о жалобах и всё ждал, когда у хуторян лопнет терпение и они вместо казачьего суда обратятся в официальную полицию. Но казаки признавали только свои порядки и писать жалобы Парамонову не спешили.

Между тем околоточному очень уж нужно было наказать хулиганистого Седова и отчитаться в столицу: мол, благодаря моим стараниям казаки радостно переходят под охрану официальной полиции, оставляя пережитки прошлого.

Наверное, сбылись бы мечты Парамонова, но вот однажды, придя домой к ужину с десятком феофановских яблок за пазухой, Гошка увидел, что отец сидит за столом с худым, жилистым человеком с обветренным морской стихией лицом. Одет он был ярко, не по-здешнему, говорил громко, смеялся раскатисто. Гошка замер на пороге, не решаясь войти и помешать взрослому разговору. Отец кивнул ему и позволил присесть за стол, послушать.