(Свет, достаточно тусклый, зажигается на сцене лондонского театра «Лицеум», в самом конце девятнадцатого столетия. Тут и там сундуки, элементы бутафории, отдельные костюмы. Открывается и закрывается дверь, шаги, из теней в глубине сцены появляется Эллен, всматривается в сумрак авансцены).
ЭЛЛЕН. Генри? Эй? Есть кто дома? (Выходит на тускло освещенную авансцену, красивая женщина лет пятидесяти. Потом она станет моложе. Одета просто, стряхивает снег с плеч. Останавливается и всматривается в темноту зрительного зала). Пустые театры. Есть что-то особенное в пустом театре. Вызывающее суеверное благоговение. Как церковь. (Выходит на середину, и декламирует в темноту зала, воображаемой и невидимой аудитории).
Не допускаю я преград слиянью
Двух верных душ! Любовь не есть любовь,
Когда она при каждом колебанье
То убывает, то приходит вновь…
[3]ГЕНРИ (говорит из теней на сцене, где он все время и находился, невидимый, среди сундуков и прочего). Исчезает.
ЭЛЛЕН. Что, что?
ГЕНРИ. Исчезает. Не убывает. То исчезает, то приходит вновь.
ЭЛЛЕН. Я это знала.
ГЕНРИ. Если знала, почему не сказала?
ЭЛЛЕН. Потому что не сомневалась, что ты выдашь себя. Никогда не можешь устоять перед искушением поправить мою реплику.
ГЕНРИ. Ты путаешь слова этого сонета уже лет двадцать, как минимум. Но делаешь это прекрасно. Тебе удалось превратить неправильное цитирование в форму искусства.
ЭЛЛЕН. Ты сидел в тени все это время, когда я бродила по театру и звала тебя? Почему ты не отзывался?
ГЕНРИ. Я отозвался. Сказал – исчезает. В сонете «исчезает». Не «убывает». Исчезает.
ЭЛЛЕН. Но почему ты ничего не сказал до того, как я выставила себя на посмешище, декламируя Шекспира, да еще с ошибкой, пустому залу?
ГЕНРИ. Не пустому. Здесь был я. Знал, что слышать собственный голос – для тебя наслаждение, и мне хотелось посмотреть, сумеешь ли ты произнести три последовательные строки без импровизации.
ЭЛЛЕН. Генри, не очень это красиво.
ГЕНРИ. Как раз наоборот. Или ты думаешь, что я сидел бы здесь и слушал кого-то еще?
ЭЛЛЕН. Не знаю. Стал бы кто-нибудь еще декламировать в пустоту сонеты с перепутанными словами?
ГЕНРИ. Дорогая моя, за всю историю не было случая, чтобы актер отказался от шанса обрушиться пятистопным ямбом на темноту пустого зала. С начала времен.