Их было двое.
Они вместе сидели у моря,
Наблюдая рассвет.
Им на двоих было где-то пятнадцать лет.
Спустив с парапета на волны
Свой силуэт,
Они наблюдали, как тени спокойно
Качаются в водах
Одной из восьми планет.
Дул лёгкий бриз со стороны мели,
Освежая босые пятки.
И берег,
Крошащийся на ветру в песок,
Хранил на себе две детские тени,
Как будто затеявших прятки.
А впереди,
Там, где солнце восходит,
Где закипают от жара глади,
Плыл из бумаги на них
Пароходик,
Пересекая морские пряди.
Плыл он спокойно и даже резво,
Подобно взрослым, большим кораблям.
Мальчишка верил, что он не детский
И представлял себя там.
Он на борту и уже капитан,
Хоть не берут таких юных в матросы…
У него на груди ослепительно-красный бант,
А во рту – карамельная папироса.
Не страшны кораблю ни волны,
Ни крик взбунтовавшейся непогоды,
Ведь в свои молодые годы
Рулевой лучше всех в мире водит.
И сейчас там, в дали,
Обойдя без труда скрытый риф,
Из подзорной своей трубы
Он наблюдает причал
И их двоих.
Тех двоих, что уже на рассвете,
Друг у дружки схватив ручонку,
Тихо-тихо
Сидят на парапете:
Девочка и мальчонка.
Только видит она другое:
Свой девчачий и ласковый сон,
Будто рядом стоит она с морем,
Погрузив обе ножки в песок.
Впереди, уходя от заката,
Возвышаясь над серой волной,
Три высокие мачты фрегата