Читать Про Иону (сборник)

Меня зовут Майя Абрамовна, девичья фамилия – Клоцвог.

Очень редкая фамилия, но что она дословно означает, мне неизвестно. Если кто-то знает, подскажите. Хоть для меня это не важно, потому что важно, как человек прошел путь, а не какая у него фамилия.

Я родилась в 1930 году и, как все мое поколение, видела много лишнего, что не украшало.

По роду деятельности – учительница математики. На пенсии, конечно. Но не считаю, что я учительница бывшая. Как и ряд других профессий, профессия учителя не бывает в прошедшем времени. Сознание этого меня сильно поддерживает.

Место моего рождения – город Остер Козелецкого района Черниговской области. Теперь его мало кто знает, а в момент моего появления на свет это был крупный центр еврейской национальности. Почти все начальство районного масштаба были евреи, которые рука об руку трудились с другими нациями и народностями. В первую очередь – с украинским народом. И никто не считался.

Но дело не в этом.

Люди не имеют терпения жить. Особенно некоторые.

Я всегда имела терпение и понимание.

Мои воспоминания с раннего детства наполнены красотой родных мест: реки – Остерка и Десна; рейсом Остер – Киев ходил пароход имени Крупской; прекрасные леса; хорошая архитектура вокруг: выделялось здание старой синагоги на самой прямой улице – Первомайской. На той же улице, только в другом, противоположном синагоге направлении – к Солониновщине – располагался кинотеатр. В синагоге действовал театр на еврейском языке вплоть до середины тридцатых. Потом тоже оставался театр. Там играли увлеченные люди из самодеятельных убеждений, в том числе и моя мама Фаина Лейбовна.

На Солониновщине, в поместье неизвестного мне крупного помещика, сделали стадион, куда мы редко ходили, так как далеко. Был известен на всю область и краеведческий музей с 1906 года.

Мы жили в достатке. Увлекались собиранием ракушек и варили. Если много съедали ракушечных внутренностей, то приходилось туго. Но выручала закалка пищеварения.

Навыки, которые я получила в детстве, помогали мне преодолевать невзгоды и дальше.

Помню бабушку, которая умела виртуозно закручивать чулок под коленом, чтобы не спускался и прилично лежал на ноге. Резинок и других приспособлений не было. У меня чулки всегда были в отличном виде. Я учила подруг, но мало у кого получалось, но это потом. В детстве же таких проблем не было, потому что зимой все ходили в удобных шароварах из любой ткани и для тепла обвязывали ноги вверху газетами.

Период Великой Отечественной войны мы с мамой и бабушкой провели в эвакуации в районе станции Атбасар Казахской ССР. Бабушка умерла от воспаления легких.

Мы с мамой работали на вагоноремонтном заводе. Я делала успехи в слесарном направлении, и мастер относился ко мне с особым уважением. Он был язвенник, и мы договорились, что я отдаю ему свою порцию спирта, а он мне – молоко. Таким образом я получала дополнительное питание, необходимое тринадцатилетней девушке моего возраста.

Постепенно мы узнали, что наш муж и отец погиб при форсировании Днепра. Мамину реакцию я не помню.

Мой отец был заботливым добрым человеком во всем.

С польской кампании он привез себе отрез на костюм – серая ткань с пушинкой в мелкую точечку. Мама решила проверить качество и подожгла ниточку. Ниточка не тлела, а горела, и запах распространялся не тот, который нужен. Мама пришла к выводу, что ткань не шерстяная, как считал отец. Но она ничего ему не сказала. Чтобы не расстраивать.