Читать Поезд
Взгляд, устремленный в одну точку, куда-то в даль, простирающуюся за окном поезда, несущегося сквозь снежное марево. Снег валит так густо, что кажется заменил собой воздух. Пышные хлопья, разгоняемые несущимся поездом, закручиваются в причудливые вихри.
Все теряется в дымке и кажется таким размытым. Там вдалеке проплывают призрачные очертания леса. Ты не уверен, что видишь его, может быть это разум, зная, что лес где-то там – дополняет твою действительность. Взгляд не может сосредоточиться на чем-то определенном и только электрические столбы, словно пульсации на экране медицинского монитора, проносятся мимо через равные промежутки времени.
За окном промелькнул старенький покосившийся дом. Не успеваю его рассмотреть и воображение снова дорисовывает детали за меня. Кажется он был бревенчатый. Того неоднородного, буро-серого цвета, который приобретает древесина со временем. Заиндевевший. Огромная снежная шапка венчает его крышу, отчего крыша выглядит непропорционально большой, а домик словно никнет под ее тяжестью. Ты пытаешься вспомнить детали и ловишь себя на мысли, что уже не уверен видел ли ты его или он плод твоего воображения. С каждой секундой его образ все больше размывается в твоем сознании. Каждый новый столб, вдоль путей, словно магнитный стержень в детской доске для рисования, раз за разом стирает нарисованную в твоей памяти картинку.
Отстраняюсь от окна и только теперь замечаю книгу в своей руке. Вспоминаю почему решил почитать – эту поездку мы планировали давно, в доме моих родителей было запланировано торжество и по этому случаю, вся семья, все близкие и друзья собиралась у них дома. Путь предстоял не близкий – железной дорогой через пол страны. Это уединение, вкупе с вынужденным бездействием, давало мне возможность сделать то, что я давно планировал – заняться моей рукописью, трудом, который должен был ознаменовать новый этап моей жизни, причина моих волнений, и мыслей занимавших мою голову долгое время. В сумке, лежащей на багажной полке, находилась моя рукопись. Казалось звезды сошлись и ни что не в состоянии отвратить меня от возможности наконец заняться ей. И вот день, когда мы должны были отправиться в путь, настал. В предвкушении работы я был весь как на иголках, мысли так и бурлили в моей голове, нетерпеливо ожидая, что я вот-вот положу их на бумажный лист. Я даже старался отбросить их, чтоб не дай бог не придумать что-то настолько важное, что я вынужден буду или срочно записать это, или пережить страшное потрясение забыв, и это будет угнетать меня еще очень долго. По этому, хоть я и был весь в нетерпении, но сознательно сосредоточился на том, что мы спокойно соберемся, сядем в поезд, тронемся и когда я буду уверен, что мы ничего не забыли, устроились, осмотрелись, спокойно движемся, и теперь ничего не отвлечет меня от дела – вот тогда я достану рукопись и сяду за дело. Разумеется, когда все это наконец закончилось и я собирался взяться за рукопись – я сдрейфил. Ну то есть не буквально испугался, а вдруг поймал себя на мысли, что мне совершенно нечего сказать, нечего положить на лист. Те мысли которое еще недавно назойливо одолевали меня и просились на бумагу, внезапно испарились. Я не сильно унывал, думал, что еще немного, вот-вот, и они появятся, и тогда… Чтоб скоротать время до этого вдохновенного момента я и взял книгу. А теперь я сидел в купе, не мог собраться с мыслями, не мог читать и только одна мысль угнетала меня: