Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.
Вея деловито похлопала по косяку. Крепкий, на совесть строили – для себя.
– Хорошая изба, – она повернулась к старосте, коренастому мужичку неопределенного возраста, с глубокими залысинами на лбу и мягкими округлыми щеками, выдающими любовь к жёниной стряпне. – И мышами почти не пахнет. Почему пустая-то стоит?
– Так около леса, – пожал плечами мужик. – Нехорошая примета, сами понимаете. Но вам-то оно и лучше, правильно говорю?
У него это звучало как «прально грю», но это не смущало. Было даже приятно, что и вдали от дома слышишь привычный говор.
– Правильно, – задумчиво подтвердила Вея, осматриваясь. Свой дом, неужели? Она с трудом сдерживала волнение – уехала она от матери в прошлом году, и то пожар, то потоп, то люди не приняли. Можно было и дома остаться, но что за счастье, быть второй хозяйкой в избе? А замуж… да кто ведьму замуж позовет. Сестре вон дара не досталось, сразу выскочила. Порода-то у них на глаз приятная. Волос пшеничный, волосок к волоску лежит, глаза яркие ведьмины, зеленые, и фигурой не обделены.
– Хорошо, – она хлопнула в ладоши, тут же заметив, как вздрогнул при этом староста. – Остаюсь я у вас. Скажу сразу – первые недели две настоек не будет. Нужно по лесу пройтись – посмотреть, что здесь есть, а что сажать придется. А амулеты, знаки на домах, детей посмотреть, животных, слово сказать – это могу.
– Добро, – оживился мужик, важно кивнув. – Вы тож не робейте. Если прибить там чего, починить, меня зовите, я эт, через три дома живу.
Она проследила его взгляд, направленный куда угодно на ней, только не на лицо, и мысленно поморщилась. Замуж-то ведьм брать не спешили, а вот зайти на огонёк вечером – это за милую душу.
– Обязательно. А теперь спасибо, я загляну, если что. А так мне тут работать нужно, дом-то не обжитой, а скоро ночь уже.
Староста озадаченно посмотрел на небо, где солнце только вошло в силу, но ушел. Кто этих баб знает.
Работы и правда было немало. До темноты нужно не только вымыть всё, вещи-то и потом разложить можно, но и начертить защиту. Вокруг дома, на косяки, на порог, окна, трубу, чердак и подпол. А, ещё же…
Вея достала из сумки старый валенок и наклонила:
– Выходи, дедушка. Покушать я пока не достала, самой нынче нечего, будем вместе обживаться.
Мелькнула едва заметная тень – домовой принял приглашение. Было немного неловко забирать домового от матери, но ведьма с ним хорошо ладила с самого детства. Добрый дедушка и лечил неразумную, и от вреда оберегал. Мать говорила, что с сестрой такого не было, а здесь… видно правду говорят, что у ведьмы не человечья кровь, вот он её и чуял. А уж как узнал, что уезжает, бузить начал. То тарелку скинет, то горшок перевернет, только тогда успокоился, когда предложила с собой взять.
После обеда заглянула пара женщин. В основном осторожно выпрашивали, знает ли она то или иное слово, для легких родов, от пьянства, может ли договориться с жучками. Ну, и не просто так – яичек принесли, творожка, молока и даже ароматную краюху хлеба.
Ближе к ночи Вея закрыла дверь. Осень уже клонилась к зиме, и вечерами было прохладно, а скоро и вовсе промерзнет всё. Хоть печь здесь крепкая, и труба не забилась. Хотя, может и прочистили для ведьмы-то.