Читать Мой немой Афган

Эти записи были начаты пятнадцать лет назад, незадолго до юбилея отряда специального назначения «Каскад-3» и подготовки книги по этому случаю. Накануне встречи с журналистом я собрал фотографии и все записи, памятки, письма и другие документы афганского периода службы. Чтобы быть более подготовленным к беседе, решил освежить свою память и на основании сохранившихся заметок в дневнике записал несколько эпизодов. Невольно пришлось вспомнить, как и с чего для меня начинался Афганистан. Так появились первые главы уже моей будущей книги. Название взялось само собой, когда, размышляя о судьбе и истории этой многострадальной страны, понял, что ее особенно никто и никогда не спрашивал, захватывая земли и пытаясь поработить народ. Пять лет назад беседы с очередным журналистом инициировали продолжение и моих воспоминаний. Теперь и мне самому хотелось рассказать о том, чего не всегда касался в своих рассказах о войне. Уверен, что для семьи и друзей некоторые эпизоды моей службы «за речкой» будут и интересны, и неожиданны. Получилось, что первые главы я писал четырнадцать лет, а последующие тридцать – меньше года.

До настоящего времени я не могу решить, как оформить написанное. Скептически относясь к своим творческим способностям, вижу эти заметки и в единственном экземпляре для семьи, и в десятке – для друзей. Не скрою, мне хочется, чтобы с ними ознакомились и оценили, пусть и критически, и другие читатели, кого интересует история афганской войны. Не всегда эти записи были в том виде, как они представлены сейчас. В первом варианте указывались должности, имена и фамилии. Встречаясь со своими боевыми друзьями-сослуживцами, я понял, что некоторые события почти сорокалетней давности в нашей памяти воспроизводятся если не по-разному, то в разной интерпретации: бывают несовпадения по датам, действующим лицам и отношению к ним. Чтобы не обидеть участников тех событий возможными неточностями, необъективностью изложения некоторых эпизодов, этот вариант записей представлен именно так, без имен и фамилий. Исключением стала только глава о моих погибших и ушедших боевых Друзьях. Память о них, потребность рассказать о годах, проведенных вместе и подаривших настоящую мужскую дружбу на всю оставшуюся жизнь, – все это тоже послужило стимулом для создания моей книги.

Для меня, командира роты, Афганистан начался 2 января 1980 года, через пять дней после штурма дворца Амина и официального начала ввода войск в республику. В 17 часов меня вызвал командир полка и довел до сведения распоряжение командующего войсками СКВО: до 10 января подготовить и поэтапно, по специальностям, отправить роту в учебный центр под Ростовом-на-Дону, а затем в Демократическую Республику Афганистан (ДРА).

Первыми уходили водители и снайперы, затем другие специалисты, командиры взводов, старшина и я – командир роты. Чем мы будем заниматься в ДРА, никто не осознавал. Информации было мало, или она вообще отсутствовала.

Накануне, с 31 на 1 января, встречали новый, 1980 год офицерским коллективом, с женами, в гарнизонном Доме офицеров. После традиционных тостов неожиданно встал командир полка и предложил поднять бокалы за меня, как он сказал, «за лучшего командира роты, легенду и славу нашего полка». Я, честно говоря, растерялся, поскольку отношения у нас с ним особой теплотой не отличались и я даже подозревал, что он меня недолюбливает; во всяком случае, такие хвалебные слова я услышал впервые за четыре года. На празднике я был с супругой, которую коллективу показал впервые, так как женился года полтора назад и у нас только что, в октябре, родилась дочка. Офицеры под тост встали и прокричали троекратное «ура». Я был удивлен, а жена польщена и тоже удивлена таким хорошим отношением ко мне; про службу я ей много не рассказывал – не успевал (приходил поздно, а к 6.30 уходил на утренний подъем). Потом на различных встречах, праздниках и юбилеях супруга с удовольствием рассказывала родственникам и друзьям, каким почетом и уважением я пользуюсь в полку. Меня все это только настораживало, помнил Тютчева: «хвалу и клевету приемли равнодушно», но повседневная суета службы заставила этот случай подзабыть, а удивление осталось – в моей службе все было не так уж и безоблачно.