Профессор очень не любил, когда опаздывали на утренние пятиминутки. Это его раздражало. Чаще он отделывался пронзительно-уничтожающим взглядом в адрес опаздывающего. А когда на месте отсутствовало несколько человек, в том числе и доцент, он чувствовал себя просто обиженным.
Сегодня были все. Максим Исаакович неизменно занимал свое место возле окна. Вечно засаленные очки сидели на носу так, что больше он смотрел поверх очков. Ниже среднего роста, седой, сутулый, профессор вполне выглядел на свои 70 лет. Своей внешностью он производил отталкивающее впечатление. Справедливости ради он никогда не стремился произвести лучшего. Носил только то, что ему когда-то давно приобрела жена. Его демисезонная курточка с выцветшим беретом уже не выдерживали никакой критики. Но у него даже в мыслях не было что-нибудь сменить в своем гардеробе.
Рядом возле окна и тоже лицом к аудитории сидела заведующая отделением Людмила Степановна. Касаясь её внешности, нужно отметить полную противоположность Максиму Исааковичу. Очаровательная блондинка лет сорока носила всегда расстегнутый халат, позволяющий увидеть её красивое платье или блузу под цвет губной помады.
Она была уверена не только в своей внешности, но и в способности остаться на высоте в самых различных конфликтных ситуациях. Одно удовольствие наблюдать, как Людмила Степановна из обороны умело переходит в наступление.
Итак, началась обычная утренняя пятиминутка. Молодой ординатор встал, чтобы доложить о своем ночном дежурстве. Все знали о его авантюристических наклонностях и поэтому невольно были напряжены. Как оказалось, не напрасно.
– Вы помните, Людмила Степановна, что вчера в мою палату поступила бабуля 84 лет? Так вот, я её осмотрел, но у неё такой букет патологий, что его не впишешь ни в какой диагноз.
– И что же ты написал в истории болезни? – не столько с любопытством, сколько с издевкой спросила Людмила Степановна.
Олег знал, что на следующий день, так или иначе, сработает палочка-выручалочка. Или профессор, или доцент, или заведующий отделением будут делать обход его палаты и обязательно поставят диагноз. Именно поэтому в нужной графе он оставил место, чтобы заполнить его post factum в полном соответствии с мыслями его старших товарищей.
– Дело в том, что я не успел поставить диагноз.
– То есть как? – В этом вопросе заведующей уже явно слышалось ехидство.
– А так, что приехала дочь и забрала её домой.
Все присутствующие переглянулись. Максим Исаакович доселе равнодушный в упор посмотрел на Олега поверх своих очков. В его практике ещё не было случая, чтобы больную, почти умирающую старуху, забрали домой в тот же день, что и положили.
– Людмила Степановна, я не сделал ничего предосудительного. На момент, когда она начала агонировать (а это примерно в 23 часа) в палате была её дочь. Когда она поняла, что матери осталось жить несколько минут, её вопрос был естественным.
– Какой вопрос?
– Насчет вскрытия. Они там какие-то верующие и не совсем это приемлют.
– Ну и что ты сказал?
– Я сказал, что по закону, если больной умирает в больнице, то вскрытие должно производиться в 100%. А если дома, то на усмотрение родственников.