Книга стихотворений 2011 года с прологом из 2010-го.
«Дефибриллятор» – книга возвращения сердца из стадии глубокой заморозки.
В эту книгу вошли все стихи, написанные в 2011 году во время «Гольяновской весны» – первого года добровольного девятилетнего затворничества автора.
«Дефибриллятор» выстроен в той же последовательности, в которой таяние сердца отдавало Слово.
И для видения более полной картины «Гольяновской весны» читать «Дефибриллятор» рекомендуется вместе с другими произведениями 2011 года – трактатом «Реконструкция Мозга» и циклом крупных поэтических форм «ЭРАтическая эРОДикА».
Моя «Гольяновская Весна»
От автора
Эти стихи писались в первый год затворничества.
Тогда я ещё жила в Гольяново на востоке Москвы, в маленькой квартирке, окна которой выходили на МКАД.
Тогда я ещё не знала, что уйдя в добровольную темницу, отказавшись от всего мирского ради Любви, Слова и Высоты, заперев себя в четырёх стенах дома, через год останусь уже и без дома, и продолжу затворничество в многолетнем плавании внутри себя.
Тогда я ещё не знала, что моё затворничество продлится девять лет. Тогда я ещё была уверена, что написав все льющиеся стихи – выйду к ветру и солнцу – на волю, за дверь, за пределы квартиры, в жизнь… Тогда я ещё не знала, что мой выход к ветру и солнцу будет совсем другим, и что вслед за стихами сразу польётся «Первое Солнце Шестой Воды». Тогда я ещё не ведала, какие Двери раскроют Пределы после. И какая она – настоящая Жизнь.
Это был первый год глубокой аскезы и тотальной тишины.
Это был год, когда для всех умных я окончательно «сошла с ума». Когда люди, потерявши меня в миру, похоронили в своих мыслях. Когда друзья, испугавшись за меня, рвались помочь, но не могли пробиться через наглухо закрытую дверь квартиры, почты и телефона. А совсем ещё юные дети приняли со мной все трудности, и, разделив бытовые тяготы, встали моим защитным кругом.
Это был год, когда лампочки в моей комнате начали взрываться так часто, что их не осталось, и я писала при свете, который излучали стихи. Когда стучавшееся внутри Слово не останавливалось, не позволяя спать; а сердце не выдерживало нагрузок и, пытаясь заглохнуть, валило высохшее тело – навзничь.
Это был бесконечный год внешнего ужаса и внутреннего блаженства – заставивший жить без еды, воды и кислорода, но позволивший обрести лёгкость, научивши летать не во сне, а наяву…
Это был год, когда я всё добавляла и добавляла себе испытаний, сжимая физику добела…
Это был год, который всегда будет внутри.
Это был год, который стоил целой жизни.
И если бы мне предложили вернуться в тот год, чтобы что-то исправить, я вновь прожила бы его только так.
Это был год размораживания Сердца.
Это был год Пробуждения…
Это был год Платы…
Это был год, который впечатан в историю под именем «Гольяновская весна».