Читать 6 рассказов

© Тарас Шира, 2019

ISBN 978-5-0050-5184-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Квартиру тебе отдам, будешь там жить и баб своих водить.

Часто ли к вам с такими разговорами подходит мама? Ко мне вот в первый раз.

В 17 лет мне обещали только отчисление и армию. А тут – квартира.

С «бабами» она, конечно, погорячилась. Зато я смог бы безнаказанно пить пиво каждый вечер.

Эта шкура неубитого медведя, то есть квартира, принадлежала бабушкиной подруге. С бабушкой они поссорились пару лет назад из-за какой-то старческой ерунды и с тех пор не разговаривали. Но эта самая бабушкина подруга начала общаться с моей мамой – уж не знаю, какие они нашли общие темы. Может, таким хитрым способом она хотела добраться до старой подруги и восстановить отношения.

Но на телефоне с мамой они висели часами. Они говорили на двух разных языках – эта старушенция не смотрела сериал «Во все тяжкие», а моя мама не особо разбиралась в акциях в пятерочке.

Звали старушку Лиза. Вернее, Лиза – имя для миниатюрной блондинки со слегка курносым носом, легкими веснушками и белокурыми волосами, спадающими на плечи. Эту же звали Елизавета. Мне всегда хотелось добавить «Вторая».

Елизавета постоянно находила у себя болезни из большой медицинской энциклопедии и программы Елены Малышевой. Ее ежедневные заболевания начинались с 5 утра и протекали сверху вниз – за завтраком ей мерещилась глаукома, в обед – аппендицит, за ужином – артриты на обеих коленках.

Мне же кажется, ее болезнь называлась «Первый канал». С осложнениями в виде «России 2» и кучей свободного времени на пенсии.

Ее голову всегда венчали парики спорного внешнего вида – огненно- рыжие, вишневые или бордовые. Веки она подкрашивала теми ужасными тенями, похожими на разбавленную зеленку или бутылочное стекло. Такими обычно пользуются только толстые усатые продавщицы в синих передниках и бородавкой на щеке.

На детских фотографиях я всегда интуитивно от нее отстранялся, сохраняя при этом пенопластовую улыбку и выдрессированное родителями умилительно-вежливое выражение лица.

Так вот, эта Елизавета еще лет в 40 потеряла сына. Нет, он не умер- она и впрямь его потеряла. В один прекрасный день он, двадцатитрехлетний, собрал вещи и уехал от нее навсегда. «Задолбала» – и хлопнул дверью.

Я тоже слегка удивился, но, наверное, у него были на это причины.

Нечего удивляться, что Елизавета еще была и завсегдатайкой театра оперы и балета. Она попыталась сделать себе подобных и из нас, но мы оказались крайне резистентными к Лебединому озеру и Отелло. И вот, минуя полугодовой бойкот по причине своего поражения в попытке нашего окультуривания, она вновь позвонила моей маме.

И с тех пор мама оживилась.

– А где гарантии, что она нам квартиру отдаст? – интересовался я, завязывая шнурки на кроссовках.

– Она сказала, что впишет меня в завещание – сказала мама, примеряя уже третье по счету кашне перед зеркалом.

– Надень то, которое она тебе подарила – посоветовал я. – Всем нравится, когда носят их подарки.

Мама достала из кладовки коричневый вязанный шарф с красными розами. Даже сейчас он едва уловимо пах румянами для щек и партером театра.

Встряхнув его несколько раз, мама одними кончиками пальцев обвязала его вокруг шеи. Подвернув джинсы, она облилась каким-то орифлеймом из пошлого розового флакона и была готова становиться наследницей первой очереди.