Генриетта проснулась от громкой трели своего будильника. На циферблате уже красовались ненавистные ей цифры "06:00". Она закрыла глаза и мысленно прокляла весь этот мир с его глупыми правилами.
– Ну зачем вставать в такую рань, если у меня каникулы!?
Девушке была непонятна тяга родителей жить по строгому распорядку дня, планируя почти каждую минуту своей жизни. Отец всегда объяснял это тем, что они с мамой "люди старой закалки".
Преодолев дикое земное притяжение, которое выполняло свою работу лучше всего по утрам, она направилась в ванную.
Кафельный пол встретил свою хозяйку обжигающей прохладой, от чего Генриетта моментально проснулась. Сняв белый махровый халат, который непонятным образом оказался на её плечах, Гера юркнула в душ, закрыв за собой полупрозрачную матовую дверцу, и включила воду. Бодрящие потоки струились по бледному стройному телу и заставляли кровь циркулировать по венам быстрее. Светлой коже, которую девушка получила в наследство от родителей, позавидовала бы любая красотка девятнадцатого века. И как бы раньше девушка не пыталась скрыть этот аристократичный подарок, за семнадцать лет бледность полюбилась ей и даже стала главной изюминкой внешности.
Закончив принимать душ, Генриетта подошла к зеркалу, чтобы уложить пышные огненно-рыжие волосы и нанести легкий макияж. В отражении с самого утра ей всегда улыбалась милая девушка, сверкая глазами-изумрудами. В них с детства можно было увидеть океан любви, который открыли для нее родители. Девушка, чья жизнь была похожа на сказку, не знала о горе и несчастьях, ей не были знакомы бытовые проблемы обычных людей.
– Генриетта Романовна, Вы можете спускаться к завтраку. Ваши родители присоединятся через пару минут, – сказал, внезапно появившийся, дворецкий.
– Бог мой! Чарльз! Вы до смерти меня напугали! – тяжело дыша от испуга и посильнее запахивая халат, ответила Генриетта.
– Прошу прощения, я стучал, прежде чем войти. – Все тем же спокойным тоном ответил дворецкий. – Если никаких просьб нет, с Вашего позволения, я удаляюсь.
– Да, конечно, ты можешь идти. Я буду через пять минут.
Дворецкий, служивший в семье Волковых с самого начала их безбедной жизни, был высоким, статным мужчиной лет пятидесяти. Казалось, что он застыл в этом возрасте навечно, настолько не менялась его внешность за последние годы.
Генриетта надела своё любимое зеленое платье, идеально подчёркивающее хрупкость девушки, и спустилась к завтраку, где к её удивлению ещё никого не было. Завтракать в одиночестве она не любила, поэтому решила поторопить родителей сама.
Девушка очень любила свой дом и знала, наверное, каждый укромный уголок огромного здания. Она могла часами обходить роскошные фамильные владения, забыв о времени. Коридор, в котором находились спальни, был широким, на полу располагался красный мягкий ковёр, а стены украшали подвешенные горшки с алыми цветами, которыми пахло в каждой комнате этого коридора.
Подойдя к спальне родителей, Гера заметила, что дверь не заперта. Изнутри доносились голоса, и невольным образом юная Волкова стала свидетельницей странного разговора супругов.
– …Ты же понимаешь, что скоро её совершеннолетие, Роман! – возбужденно тараторила Виктория. – Нам нужно её посвятить в такие важные вещи! Мы больше не можем оттягивать этот разговор!