Ребенок в доме?.. Мне уже не надо.
Ну, дед, ты что? Я внучке нашей рада,
Прижать к груди малютку дорогую…
Пеленки, соски, слёзы …, жизнь такую
Не очень хочется под старость начинать.
Ах, мужики, вам женщин не понять!..
Куда уж нам…, держи кусочек счастья.
И губы, нос, глаза – в бабулю мастью.
Меня увольте, сами с ней покуда.
Вставать средь ночи вам, а я не буду.
Четыре сына нянчил, слава богу.
Здоровье уж не то, и дел невпроворот.
Дитя проснулось, слышите?.. орёт.
Иль мокрое оно, иль хочет кушать.
Невинная слеза бередит больно душ.
Я ухожу к себе, а вы тут, бабы, сами…
На тридцать лет назад уносит память.
Двенадцать метров в комнате жильё,
Вдвоём в тазу стираем детское бельё,
Когда приеду вечером с завода.
Второй родился – минуло два года,
Крутились мы, как белки в колесе,
Что в комнате одной ютились все,
Не стоит говорить, жена еще училась.
По молодости лет на всё хватало силы,
Семейный быт, заботы и тревоги.
Дают нам третьего сынишку боги…
С утра ведём детишек в детский сад,
Я на завод, жена домой спешит назад:
Стирать, варить, убраться и погладить.
И всё опять начать? Не надо, бога ради!..
И для себя пожить пора бы, отдохнуть,
А как дитя орёт средь ночи, не уснуть.
Уж невтерпеж, помочь им что ли,
Я всё же дед, не избежать мне доли,
До самой смерти с детками возиться.
Весь опыт прежний ныне пригодится.
Летели годы, внук родился пятый.
Как вы живете, спрашивал у брата,
У вас давно детишек полон дом.
Привыкли, говорит, гоморра и содом.
Но любим всех, пускай еще рожают.
И деться некуда от них, и раздражают,
И без детей и дом не дом, тоскливо.
Вы счастливы. И я тогда счастливый.