© Евгения Луговая, 2019
ISBN 978-5-4474-9292-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
На шумном вокзале тоскливо:
Куда-то спешат поезда,
А над провожающим стынет
Слепая ко всем звезда.
Мигает табло безучастно,
И всюду звенят голоса.
Они со слезами и лаской
Просят вернуться назад.
Но ты не вернешься, знаю.
Твой поезд уходит в ночь.
Прости, что я не страдаю
И что не смогла помочь.
Под звон тугих колоколов
Легчайший снег на землю падал.
И всем казалось – из веков
Других и древних храм заплакал.
И плач его дрожит в тиши,
Совсем воскресной и сребристой:
Молчи, молись, молись, молчи
И наполняй вокруг все смыслом.
Мы не одни – там что-то есть:
Оно безмолвно и прекрасно.
Несется суздальская песнь
И застывает снежной сказкой.
Искристо, безбрежно, размашисто
Раскинулся царь-океан.
И в смутной туманности кажется,
Что смерть – это сказка, обман,
Что жизнь как вода бесконечна,
Где капля сплетается с каплей,
И миг длится целую вечность,
Твердея в фигурах из камня.
Пряный ирландский ликер
Прожег мне замерзшее горло.
В тиши зеленеющих гор
Все кажется мерным и ровным.
В сырой деревянной церквушке
Так сладко молиться и плакать,
Пить чай из зеленой кружки
И слушать, как дождь закапал.
Из графства в другое графство,
На скалах над северным морем
Принять в душу это богатство —
Ирландские синие зори.
Заснежены ветви ели,
Ледышками станут ресницы.
Горы опять поседели,
И замолчали птицы.
Перезамерзли реки,
Виснут ручьи ледопадом:
Если тебя я встречу,
То не узнаю ада.
Зажглись бенгальские огни
Во мгле сиреневого пляжа,
Мерцают празднично вдали
Гирлянды звезд и яхт плюмажи.
А в полночь небо провожало
Грядущий год и уходящий.
А на другом конце земли
Прялось из снега одеяло
На елках зелено-хрустящих.
Виноградными лозами скрыты
Желто-песчаные стены:
Вьются по древним плитам,
Зная, что время бренно.
Зная, что умер хозяин
И что не вернутся дети.
Последним рассветом медвяным
Окрасились листьев плети,
Что замерло солнце в окнах,
И звезды зарылись в ямы,
А поле тоскливо мокнет
Под мертво-сырыми дождями.
В облаке белой метели
Спит, не смежая глазищи,
Барс ослепительно-белый,
Морозом свирепым дышит.
Охотник крадется ближе,
Метит железной стрелою —
Горячей багровой жижей
Шерсть серебристую тронет.
И вспыхнут обидой озера
Доверчивых синих глаз:
В предсмертной агонии, вора
Проклятьем тигриным поправ.
Я соленый цвет моря выпью,
И раскатятся волны внутри,
Заколышутся мягкой зыбью,
Подгоняя в пути корабли.
Разбушуются штормы мыслей
И эмоций цветистых цунами.
Я тебя стану лучше слышать —
Ты – мятежное моря дыханье.
Волки проснутся рано
В тиши серебристого леса:
В хижине деревянной
Дети заплачут резко.
Сквозь лунные сны и кошмары
Видятся им клыки,
Глаз кровожадных пожары,
Замерзшее устье реки.
Мамины руки согреют,
Потушат назойливый страх,
Но волки все воют и воют,
Все воют в сребристых лесах.
Утонуть бы в английском болоте,
Захлебнуться зеленой жижей,
И на жизни последней ноте
Птичий крик отрешенный услышать.
Он расскажет, что ты не помнишь
Наши ночи в полях туманных,
Светлячков светлокрылых сонмища,
Утром рос первозданных ванны.
И зачем мне дышать, если туго
Воют воды в изорванных легких: