– Аджиё! Аджиё!
Услышав зов, Мунхи оторвалась от созерцания только что распустившегося цветка.
– Иду! – девушка на бегу попыталась отряхнуть юбку от налипшей земли.
Тропинка вывела из сада в небольшой дворик, выложенный сероватым камнем. Справа располагались хозяйственные постройки, слева, под навесом, дымилась печь.
Возле неё хлопотала женщина в одежде из рами блекло-голубого цвета, и только золотые шпильки в волосах отличали её от служанки.
– Вы звали, матушка?
Женщина на минуту перестала помешивать в котле и повернулась к дочери:
– Завтрак готов. Позови батюшку, он в павильоне Сагунджи, – лицо госпожи Манмён осветила улыбка, – И Юсин обещал прийти.
Предвкушение от встречи с братом отозвалось в душе Мунхи весенней песней, и радость вылилась в стремительном беге.
Как только впереди показалась изгибающаяся навстречу небу крыша павильона, девушка остановилась и сошла с тропинки.
Ккотсин>1 тут же утонули в болотистой почве, и вода добралась до белых носков-посонов.
Но Мунхи не обратила внимания на неудобство. Подобраться к павильону незаметно можно было только этим путем и, приподняв юбки, она прошла мимо молодых листьев «Белой цапли» – орхидеи, ради которой и поддерживалась влажность в этой части сада.
Дальше росли хризантемы. В конце лета зелень листьев скрывается под яркими цветками, а пока они красиво оттеняли светлые стебли низкорослого бамбука. Его заросли привычно спрятали Мунхи от отца и брата.
Дерево сливы, повинуясь легкому ветерку, кидало пригоршни лепестков, усыпая ими плечи и головы беседующих мужчин. Они говорили тихо, но поверхность маленького пруда отражало каждое слово, эхом донося его до затаившейся девушки.
– Теперь, когда семье возвращен подобающий статус, можно подумать и о будущем.
– Вы говорите о сестрах, отец? – тихий голос молодого мужчины шелестел, словно листья бамбука на ветру.
– Пора цветущей юности у женщин заканчивается очень быстро, Юсин, – отец использовал официальный вариант имени сына, подчеркивая важность разговора, – Похи уже приближается к границе.
– Я понял, отец. А что вы скажете…
Желание выскочить из засады и напугать отца и брата у Мунхи прошло. Теперь она боялась, что её заметят. Но любопытство пересилило.
– Что вы скажете о князе Киме Чунчху?
– Племяннике государыни? – жест, которым отец огладил бороду выдавал серьезные раздумья, – Ну что же, свадьба с Наследником упрочит наше положение. Но… согласится ли Похи стать второй женой?
– Похи – хорошая дочь. Она сделает все, что вы ей прикажете.
Мунхи решила, что услышала достаточно. Бамбук качнулся с легким шелестом, выпуская её на тропинку. Справившись с волнением, девушка позвала:
– Батюшка! Братец! Матушка ждет вас к завтраку!
Оба тут же замолчали. Ким Сохён улыбнулся дочери и пошел вперед. А Мунхи повисла на шее у брата:
– Почему ты так редко приходишь?
– У меня есть обязанности, Аджисси.
Мунхи тут же расцепила руки и обиженно пробормотала:
– Может, хватит так меня называть? Я уже не ребенок!
– Да? – искренне удивился Юсин, – А обувь мокрая, словно у дитя, который по дорожкам ходить не умеет!
Мунхи обдало жаром. Брат рассмеялся, по-своему поняв её смущение:
– Опять в пруд с рыбами лазила?
– Матушке не говори! – повеселела Мунхи. Не догадался!