© Анастасия Евгеньевна Пащенко, 2019
ISBN 978-5-0050-3962-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Смотритель маяка взял отпуск и ушел в запой.
Запер дверь и никого не пускает.
Стоит наверху с бутылкой рома в руках
И орет во все горло: «Море! Да будь ты проклято!
Будьте прокляты все корабли!
Я из-за вас не знал женщин дольше одной ночи,
Я забыл, как пахнет воздух без соли,
Я не видел в небе птиц, кроме чаек…»
Глотает ром и плачет, падая на колени.
Смотритель маяка стар и сед.
И на кончиках усов собирается соль.
Он берет гитару и затягивает пронзительный соул.
Но море разгневанно и ревом своим душит песню.
И смотритель хрипит и пеной у рта спорит с соленым гигантом.
Он знает, что если сейчас проиграет,
То море сожрет его душу и выплюнет галькой у стен маяка.
А когда кончается ром в бутылке,
Он опускает голову на грудь и закрывает глаза.
Он больше не включит огонь на маяке,
Не махнет рукой проходящему судну.
Смотритель маяка спит крепко-крепко…
А мой корабль налетел этой ночью на риф…
Это то, что не сделает нас сильнее, а вернее всего убьет.
Капитан, я повесила платье на рее – не спускай паруса – упадет.
Это выход в закрытые двери, прыжок босыми ногами на лед.
Капитан, нам уж точно придется поверить, а иначе оно уйдет.
Капитан, нам пять месяцев биться о скалы и скитаться в чужих морях.
Я следы твоего оскала узнаю на всех тонущих кораблях.
Капитан, нас осталось мало, нам ли думать о якорях?
Нам осталось чертовски мало до седин в золотых кудрях.
Капитан, эти воды гиблы, эти карты гаданы на Таро
Я с какой-то неженской силой зажимаю в руке перо.
Капитан, я так долго просила – я матрос – где мое ведро?
Я когда-то тебя любила. Было дело, теперь старо.
Мы не спим трое чертовых суток, нас глушит соленым штормом.
Нас съедает в секундах, в минутах небо черным и море черным.
Там в каюте пять самокруток, бочка рома – в стальное горло.
Капитан, ты же hijo de puta! Как же память еще не стерла?
Утро. Белый песок. Губы солоны от запекшейся крови с морской водой.
Капитан, мы облизаны волнами и обвенчаны с каждой бедой.
Наша жизнь до краев наполнена, ты бесстрашный и молодой.
Я обрежу твои волосы – тебе незачем знать, что седой.
О корабликах из газет и портовых девках
Осень плавится под ногами черным соком.
Сжимаюсь в точку,
В пиксел.
В двоичный код на чужих мониторах.
Красной лентой связаны руки.
Все, что связывало, рвется
Наружу,
Ложится в пальцы.
И я рисую портрет иглами от шприцев
В пяльцах.
В пятнах от высохшей соли.
Мы маски. Мы персонажи. Мы роли.
Пью в пабах
Смеюсь нервно.
Курю.
Не трубку мира, но и войны не хочется.
Не создай кумира…
Пусть Муза скорчится.
Скрючится
В подворотни пьяная.
Ты слышал, какие она перед смертью поет песни?
В моем городе нет моря.
И океана нет.
И тебя нет.
И я на нет
Схожу.
С ума ли?
Сама сколотила себе виселицу.
Стоять бы ночью и плакать в голос,
Обнимая осину,
Нет, лучше лиственницу.
Девственницу,
Да где бы взять ее, всех давно принесли в жертву
Культу фаллоса
Или иного идола.
Нового бога пьяных поэтов,
Которые в море…
Выпей со мной в порту за счастье и горе.
За ветер и небо.
За женщин продажных
Ночных
Сочных
Влажных
Никто не умеет любить сильнее,
Чем портовая девка.
Она же потом Сиреной погубит в море.
А пока она глотает луну, хрипя в экстазе,