Грех, рабство души и глубина падения
Все мы много согрешаем
Иак. 3, 2
«Душа, – говорит при. Макарий Египетский, – не имеющая в себе Божия света (т. е. жизни самосущей), но сотворенная по Божиему образу (ибо так домостроительствовал и благословил Бог, чтобы она имела вечную жизнь), не из собственного своего естества, но от Божества Его, от собственного света Его восприемлет духовную пищу и духовное питие и небесные одеяния, что и составляет истинную жизнь души».
Но, – как пишет н. в своей книге «Путь чистоты и священного молчания», – «преступлением первозданного Адама человек оторвался от вечного источника Божественной любви и жизни и тем самым отдал себя во власть призванной им к бытию стихии смерти.
Поставленный волей Божией на границе мира духовного и физического, призванный отражать в мир физической природы лучи Божественного Логоса – вечного Солнца умного мира – и владычеством любви владычествовать над всей природной тварью, человек своим актом отвержения Бога разорвал связь миров духовного и физического и последний вместе с собою подчинил рабству тления и смерти, заменив закон любви законом ненависти и всеобщей вражды.
Первым последствием первородного греха, как отрыва от вечного источника абсолютной жизни и силы, было ослабление природы человека во всех отношениях. Обессиленный дух не мог сохранить своего владычества над душой и телом.
Печать смерти и тления лежит на самом акте рождения новой жизни. В болезнях матери должен человек рождаться на свет, в болезнях провести недолгую жизнь, чтобы в болезнях встретить на земле свой конец».
Человек мог бы заметить, что он раб своих привычек и установившихся склонностей и не в силах выйти из-под их власти, а его ум чаще всего носится по бесконечному дурному кругу житейской суеты, рассеянности, пустого любопытства и т. п.
Обычно мысль человека скована житейскими попечениями, господствующими в его круге мирскими интересами, очередными новостями и происшествиями и т. п. И все это заслоняет его мысль от вечной истины, от Бога и Его заповедей.
Человек решает в течение дня массу житейских вопросов, но такие вопросы, какова цель его жизни, как приблизить себя к Источнику жизни, счастья, духовного света, радости и блаженства – к Богу, как развить в себе добродетели и приобщиться к красоте духа и т. п., – все эти вопросы чаще всего совсем не ставятся или остаются неразрешенными, и нет возможности найти время, чтобы над ними задуматься.
Мы чаще всего прощаем себе разные «малые» грехи. А о них так пишет о. Иоанн С. (святой прав. Иоанн Кронштадтский. – прим, ред.): «Почему нетерпение в малом, ничтожном деле, одно простое движение сердца к нетерпению есть уже грех и наказывается внутренне тотчас же?
Равно – и всякое мгновенное движение сердца ко греху есть уже грех. Итак, поскольку всякий малый грех ведет к большому, то он и наказывается всегда в самом начале и должен быть сокрушаем».
Всякий грех о. Иоанн С. называет огнем, который сжигает в душе какую-то из добродетелей.
Старец о. Алексий М. (св. прав. Алексий Мечев. – прим, ред.) считал за грех даже внутреннее нетерпеливое движение души. А так как судиться будет наша душа, а не тело, то всякая греховная мысль есть пятно на одежде души.