Рыбалка
– На рыбалку? Нет, я рыбалку не люблю!
– Да поехали! Природа, отличный гербарий можно собрать, а рыбу местные рыбаки покажут как ловить.
– Но там же удочки надо, червяков на наживку и потом, какую рыбу мы будем ловить? Я вот знаю только щуку и окуня.
– Темнота, а ещё музыкант. Ловить мы будем – Squalius cephalus то есть голавля, пресноводная рыба такая, может с руку в длину быть и весом до полпуда! А удочки я беру на себя и наживку тоже.
– Но как мы её вытаскивать будем? Восемь кг – это же прилично!
– Странный ты человек… твой тромбон, или что там у тебя, сколько весит?
– Не много, два килограмма с небольшим, в футляре тяжелей.
– Ну и что ты хочешь сказать? Что четыре тромбона тебе уже не поднять?
– Почему не поднять?
– Ну вот и рыбу вытащим, давай собирайся, погнали.
Такой, ну может приблизительно такой, разговор состоялся между аспирантом кафедры ботаники биологического факультета Уральского Государственного университета им. Первого президента РФ Б.Н Ельцина Женей Сёмочкиным и студентом выпускного курса Уральской Государственной консерватории им. М.П. Мусорского кафедры исполнительского искусства по классу духовых инструментов Авраамом Нимнихером (фамилия подлинная).
Раннее утро следующего дня. Два молодых человека интеллигентной наружности, оба в очках, с удочками, стоят на перроне станции Дружинино. Их встречают? Да! Как может быть иначе, ведь на рыбалку аспиранта позвал бедующий тесть – Анатолий Иванович, житель города Нижние Серьги, сотрудник местной МЧС в почётном звании боец огневого расчёта, водитель пожарной автолестницы. Почему так подробно? Да потому, что в Серьгах всего два высотных дома, при тушении которых нужна эта лестница, и оба за последние сто лет ни разу не горели. Поэтому Анатолий Иванович выглядел слегка уставшим и опухшим после очередного дежурства. Будущий тесть и будущий зять друг друга видели только на фото, и при встрече случилась небольшая заминка.
– Женя? – хватая за одежду и части тела, приставал к прохожим плохо выбритый, но габаритный (рост, вес, размер и форма головы) мужчина.
– Аааа!.. – кричали люди и в панике убегали с перрона.
Все же встреча состоялась. Услышав свое имя, опознав в опухшем громиле будущего родственника, Сёмочкин подошел к нему со спины и деликатно дернув за рукав представился:
– Женя, аспирант, друг вашей Эллочки.
Оглядев выбор дочери с ног до головы, Анатолий Иванович, подав вперёд челюсть, непроизвольно и эмоционально произнёс:
– Жуть!
«Надеюсь это он не обо мне», – подумал молодой учёный. Но фраза «жуть» была до боли знакомой, и в устах его возлюбленной, шагнувшей к нему в объятья прямо со страниц романа Ильфа и Петрова, имела разные, порой неожиданные, смыслы, поэтому от её отца прозвучала не так обидно. «Наверное, папа был где-то в предисловии классического произведения, надо будет перечитать», – мечтательно размышлял Женя.
– Авраам Нимнихер, музыкант, – прервал неловкую паузу студент консерватории. При этом он поправил кругленькие очёчки средним пальцем правой руки, уперев его в дужку. Жест произвёл на сотрудника МЧС странное действие, его кулаки непроизвольно сжались, глаза налились кровью.
– Нимнихер, ты кому тут палец показал, – прорычал боец-огнеборец.